Ухаживания на скорую руку

– Ну, что скажешь? – спросил он, когда они с Нией вышли из машины.

– Терпеть не могу дома новейших конструкций, но этот очень неплох! – воскликнула она с такой искренностью в голосе, что первая часть ее фразы была едва ли не мгновенно позабыта.

Интерьер дома, выполненный большей частью из ценных пород дерева и декорированный вечнозелеными растениями, произвел на Нию не менее сильное впечатление, чем само строение. Но все это не шло ни в какое сравнение с тем, как провели они вторую половину дня и вечер.

Сначала они побродили в лесу среди зеленого полумрака бесконечных, казалось бы, владений Дэниэла, начинавшихся за домом. Они гуляли и беседовали о пустяках, но о пустяках, весьма для них значимых, поскольку разговор имел непосредственное отношение к прошлой жизни каждого из них. Дэниэл, к примеру, установил, что Ния любила кататься на лыжах по пересеченной местности, есть артишоки и читать журналы о путешествиях. Ния, в свою очередь, узнала, что Дэниэл любил плавать на каноэ по Чарлз-ривер, слушать концерты симфонической музыки на открытом воздухе и лакомиться импортным мороженым.

На обед они приготовили совместными усилиями жареные бараньи отбивные, рассыпчатую печеную картошку и свежую зеленую фасоль в масле. Все это щедро орошалось на протяжении всей трапезы отличным красным вином. Единственное, что на время заставило их прервать пиршество, был звонок от Харлана Маккея, которого, впрочем, Дэниэлу довольно быстро удалось нейтрализовать. Но настоящий подарок Ние был преподнесен после обеда, когда Дэниэл повел ее смотреть свой кабинет.

Эта комната показалась ей самой чудесной и необычной в доме. Она меньше всего рассчитывала увидеть подобный кабинет в доме профессионального баскетболиста. Но, с другой стороны, Дэниэла Стрэйхена никто не назвал бы обычным спортсменом. Ния пришла к этому выводу давно, и то, что ей довелось увидеть, лишь подтвердило сложившееся у нее мнение. Дэниэл Стрэйхен был необыкновенной личностью.

Кабинет был отделан деревянными панелями из старого дуба, вдоль стен шли встроенные книжные шкафы, занимавшие пространство от потолка до пола. На полках в изобилии книги, журналы, подшивки научных статей и дайджестов, и ни одно из этих изданий не имело отношения к баскетболу.

– Ты, судя по всему, серьезно относишься к этому собранию, – не то сказала, не то спросила Ния, окидывая взглядом толстые пачки всевозможных отпечатанных на ксероксе материалов, громоздившиеся у него на письменном столе.

От изумления ее лицо раскраснелось и теперь напоминало цветом закатное небо. Еще раз осмотрев бесконечные ряды стоявших на полках книг, она сказала:

– Нет, это не кабинет человека, который занимается психологией от случая к случаю. Подумать только, у тебя подшивки бюллетеней и журналов по психиатрии за последние десять лет! Здесь их больше, чем мне приходилось видеть за всю мою жизнь – и еще столько же! Ну, и какова же глубина твоих познаний в этом предмете? – подозрительно спросила она, поворачиваясь к Дэниэлу. Похоже, он довольно долго и успешно водил ее за нос. – Я хочу узнать, на какую научную степень ты рассчитываешь в ближайшем будущем?

Когда он, как обычно, посмотрел на нее сверху вниз, то ей показалось, что он сделался еще выше ростом. В его голосе звучала типичная для него сдержанная скромность:

– Я работаю над докторской диссертацией по специальности «Клиническая психология».

Ния, пораженная до глубины души, лишь замотала головой от охватившего ее восхищения.

– Нет, ты совершенно невероятный тип!

– О чем ты, Ния? Ничего невероятного здесь нет. Я просто намерен освоить азы профессии, чем, кстати, занимается большинство выпускников различных университетов в течение года после выпуска.

– Но ведь у тебя уже есть профессия…

– Весьма эфемерная, детка, если учесть, что успехи в ней большей частью зависят от физического здоровья, а тело – как это ни прискорбно – стареет. Ну и еще – огромную роль в моем деле играет просто элемент удачи. Когда тело начинает восставать против тебя за то, что ты ежедневно подвергаешь его чрезмерным нагрузкам и риску получить травму, ты уходишь на тренерскую работу. Когда твоей удачливости приходит конец и трибуны начинают скандировать твое имя без всякой почтительности, ты уходишь в отставку. Все это, – он обвел широким жестом комнату, – и есть моя отставка. И одновременно мое будущее.

Ей было о чем подумать в ту ночь, когда Дэниэл, соблюдая до мелочей ритуал проводов, отвез ее на машине домой и потом без лишних слов удалился. В этом человеке, который и без того уже заслужил с ее стороны полнейшее уважение, открывались такие глубины, о существовании которых она даже и не помышляла. Каждое его упоминание о будущем вызывало у нее болезненное сжатие сердца. Если бы она только могла относиться к нему как к случайному знакомому… Но, увы, после каждой их встречи ей все труднее было ограничивать свои чувства подобными рамками.