С первого взгляда

— Джу Ричи Блэкмор отдыхает!

— Мерси. Я тоже так думаю, причем уже давно.

— Как все-таки хорошо, что у тебя нет соседей. Вдруг бы они не любили рок-музыку?

— Ты ее тоже не любишь, но тебе же это не мешает? Принесешь пивка из холодильника? Или выпьем красного вина? Мне кажется, ты замерзла.

Лили Роуз Чэдвик передернула плечами и покачала головой.

— Знаешь, я начинаю понимать, почему ты не любишь сумерки. Какое-то беспросветное время суток… даже в здешнем раю.

Она сходила в дом и принесла две бутылки холодного светлого пива, уселась рядом с Джу и задумчиво уставилась на пламенеющее солнце.

Джуди откинулась спиной на резной столбик, поддерживающий крышу, и тихо заиграла что-то лирическое. Не переставая играть, мягко спросила:

— У тебя все еще поганое настроение, девочка?

— Да нет… скорее расслабленное. Ничего не хочется. Сижу целыми днями — то на крыльце, то на пеньке в лесу. Как сова.

— Ждешь его.

— Нет!

— Это не вопрос, а утверждение. Ты его ждешь.

— Неправда.

— А чего тут такого? Это же естественно, когда любишь.

— Джу… а ты любила кого-нибудь так, чтобы… на разрыв аорты? Я ведь никогда тебя не спрашивала.

— И правильно делала, я бы все равно раньше не ответила. Сейчас могу — да, любила. Мы играли в одной группе, он тоже был байкером… ничего оригинального и сверхъестественного. Собственно, с ним я и удрала из отчего дома.

— Вы расстались?

— О да. Навсегда.

— Поругались?

— Нет. Он погиб.

— О, Джу!

— Девочка, это было почти сорок лет назад. Слезы закончились, осталась грусть и некоторая надежда.

— Надежда? На что?

— Видишь ли, я никогда не была особо религиозна, ты помнишь. Но с годами я только утвердилась в мысли, что в мире все устроено в общем-то справедливо и правильно. А раз так — просто не может быть, чтобы после смерти мы просто переставали быть. Думаю, тот свет все же есть, и только от тебя зависит, как именно он выглядит. Если кого-то сильно любишь при жизни, если надеешься, что там, на небесах, вы снова увидитесь и больше уже не расстанетесь — скорее всего, так и будет. Иначе мы не видели бы снов про умерших, да и забывали бы о них быстрее.

— Справедливо и правильно… а Тиль Рикман? А его брат?

— Лили, ты прости, но сейчас ты напоминаешь брюзгу-сталевара, который на склоне лет выяснил, что возле горна чересчур жарко и воняет каленым железом. Справедливо — не значит благолепно и беспроблемно. Почитай Библию — там почти все про это.

— Каждому по делам его?

— Да. И дело не в том, что ваши бандюки получили по заслугам. Они ведь тоже стали такими почему-то. Они — расплата за то, что было неправильно сделано до них.

— Если следовать по этой цепочке, то можно добраться до неандертальца, который из пустого каприза и забавы ради убил мамонта и не стал его есть…

— Не исключено, что так и было, но мы не станем углубляться в эти богословские кущи и чащи. Скажи лучше, что ты собираешься делать.

— Я тебе надоела?

— Вопрос отметается, как идиотский. Но в то, что ты просидишь здесь безвылазно всю оставшуюся жизнь, я все равно не поверю. Что-то же ты собираешься делать?

— Куплю домик в Майами. Научусь кататься на доске. Заведу собаку. Буду путешествовать. Могу поработать адвокатом или юрисконсультом. Открыть охранное агентство. Пойду в лесники — здесь, в Абитиби. Как видишь, масса возможностей.

— А Дик Хантер?

— Попрошу без задушевных интонаций!

— Даже и не знаю, какие они на вид. Я имею в виду, ты так и позволишь этому засранцу просто бросить тебя? И не узнаешь в чем дело?

— Джу, ты редкостная змея. Я не обижаюсь на Дика Хантера и не лелею эту обиду в израненном сердце. Это дело принципа. Я ему сказала — больше брать инициативу на себя не буду. Я и так призналась ему в любви два раза подряд в течение одного часа. Пусть набирается храбрости… или катится к черту.

— Ой! А вдруг у него амнезия? Ему же по башке дали…

— Когда я уезжала, он был целехонек и здоровехонек. В смысле, шел на поправку. Вот поправится окончательно — и все станет ясно.

— Понятно. Значит, до того момента ты будешь пребывать в состоянии куколки, а как только все прояснится — вот тут я и узнаю, что такое настоящая тоска!

Они еще немного посидели на крыльце, глядя, как небо становится фиолетовым, а затем и черным. Потом Джуди зевнула.