Обманутая

– Да.

– С одним молодым человеком? Двумя? Тремя?

– Возражение, – поднялся прокурор. – Закон защищает мисс Таккер от подобных вопросов.

– Я говорю не о сексе, ваша честь, – возразила Дафна, подходя к судье. – Я имею в виду обычные свидания. Мне кажется, это связано с вопросом об «отравленной жизни» мисс Таккер, к чему привело якобы совершенное изнасилование.

– Можете продолжать, – кивнул судья.

Дафна повернулась лицом к Миган.

– Так да или нет? И напоминаю, что вы находитесь под присягой. Справедливо ли будет утверждать, что прошлой осенью вы продолжали регулярно ходить на свидания?

Миган вскинула подбородок:

– Да, но…

– Да или нет, – оборвала ее Дафна. – Пожалуйста, отвечайте на вопрос.

– Да, – со встревоженным видом ответила Миган.

– Так. Значит, ваша жизнь была не настолько отравлена, что вы не могли ходить на свидания. Скажите мне, спросила Дафна с искренним интересом, – как скоро после предполагаемого изнасилования вы снова начали ветречаться с молодыми людьми? – И когда Миган не ответила Дафна упростила свой вопрос: – Пожалуйста, еще раз «да» или «нет». Верно ли, что вы начали встречаться с второкурсником из Массачусетского колледжа Джимом Краппом тридцать первого августа, то есть через пять дней после предполагаемого инцидента с мистером Фраем?

Миган надулась.

– Я не помню точной даты.

– Но вы помните этого юношу? – спросила Дафна.

– Да.

– Вы помните, как ездили с ним на вечеринку в День Труда?

– Да.

– Вы помните, что эта вечеринка состоялась в пятницу вечером?

– Да.

– Вы помните, что уехали с вечеринки вместе с Джимом Краппом?

– Возможно.

– Пожалуйста, да или нет.

– Да, – неохотно ответила Миган.

– Вы помните, что встречались с этим же молодым человеком в субботу вечером, а затем в воскресенье вечером?

– Да, – огрызнулась Миган.

– Значит, через пять дней после предполагаемого изнасилования вы снова приступили к регулярным встречам с молодыми людьми? С Джимом Краппом вы также вступили в половую связь в день первого свидания?

– Возражение!

– Принято. Пожалуйста, советник, вам известны правила.

– Прошу прощения, ваша честь, – промолвила Дафна вернулась к столику защиты, чтобы еще раз побеседовать со Скоттом.

Прокурор взъерошил волосы.

– Начинает нервничать, – прошептал Кристиан.

– Это хорошо, – шепотом ответила Лаура. Сжав руки на коленях, она не спускала глаз с Дафны, которая снова вернулась к Миган.

– Я бы снова хотела вернуться к нескольким деталям, мисс Таккер. Несколько ранее вы показали, что хотели порвать со Скоттом Фраем, но он хотел продолжать ваши отношения. Это верно?

– Да.

– Вы общались с ним после вечера, когда было совершено предполагаемое насилие?

– Нет.

– Вы должны были радоваться этому.

– Я испытывала облегчение. Я боялась, что он снова попытается со мной увидеться.

– А вы этого не хотели?

– Нет, не хотела.

– Не можете ли вы рассказать мне, кто такая Бетани Ладден?

– Возражение, – заявил прокурор. – Я не вижу связи.

– Прошу вас, ваша честь, связь станет очевидной через мгновение.

– Продолжайте, – распорядился судья.

– Кто такая Бетани Ладден? – повторила Дафна свой вопрос.

– Она моя подруга, – с встревоженным видом откликнулась Миган.

– Хорошая подруга?

– Лучшая.

– Вы давно знаете друг друга?

– С первого класса.

– Ваши отношения столь близки, что вы всем делитесь друг с другом?

– Да.

– Вы рассказываете ей то, о чем никому другому не рассказали бы?

– Иногда, – ответила Миган. Она продолжала оставаться напряженной, но Дафна не обращала на это никакого внимания. Подойдя к столу адвоката, она вынула из своего портфеля листок бумаги и вернулась с ним к свидетельскому месту, чтобы передать его Миган. Судье она пояснила: – Это записка, которой обменялись две девушки во время занятий в этом январе. Мисс Таккер, не могли бы вы идентифицировать почерк для суда?

Миган побелела и не произносила ни слова.

– Я могу напомнить вам, что в случае необходимости нам придется пригласить эксперта по почеркам. Вы могли бы сэкономить нам время и деньги – это минимум, который вы могли бы сделать при сложившихся обстоятельствах. Чей это почерк?

Миган сжала губы и не поднимала глаз ни на прокурора, ни на собственную мать.

– Мой, – тоненьким голосом произнесла она.