Обманутая

– Это помогло?

– О да. Это сразу многое объяснило. – Он вытащил последнее травянистое волокно из раковины. – Возможно, было бы лучше, скажи она раньше об этом, когда я страдал от наносимого мне урона.

– Какого урона?

– Боли.

Он снова исчез под раковиной, предоставляя Лауре возможность переварить услышанное. Это очень походило на правду, слишком походило, – Кристиан был настолько другим, к нему относились как к чужому, он был отвергнут собственной семьей. Они с Джеффом унаследовали материнские черты, что объясняло определенное сходство, но ростом Кристиан явно пошел в отца. Была ли его отвага также унаследована от отца или она являлась всего лишь реакцией на отношение к нему, которое он видел дома, – это уже другой вопрос.

– Расскажи мне об этой боли, – попросила Лаура, снова опускаясь на пол и прислоняясь к шкафчику.

Сначала Кристиан не откликнулся. Он закончил работу, убрал гаечный ключ и горшок и закрыл дверцу шкафчика, прежде чем опуститься рядом с Лаурой. Лаура протянула ему полотенце, чтобы он вытер руки, а потом кусок кокосового торта, который он себе отрезал.

– Вкусный торт…

– Кристиан.

Он откусил еще торта и прислонился затылком к шкафчику.

– Когда Джефф был маленьким, я его обожал. Моя жизнь кардинально изменилась с его появлением, но я решил, что так бывает во всех семьях, когда появляются младенцы, и, хотя мне не нравилась моя роль, я не взваливал вину на Джеффа. Я просто не мог этого сделать – он был таким смешным, таким невинным и совершенно беспомощным. Я часами играл с ним, и он улыбался мне гораздо чаще, чем другим. Когда я приходил из школы, он начинал смеяться и болтать ручками и ножками, – Кристиан улыбнулся при воспоминании об этом, – а потом, когда научился ходить, он ждал моего возвращения, стоя у окна. Знаешь, как мне это было приятно. Мои родители были полностью сосредоточены на малыше, а малыш думал только обо мне. – Улыбка его угасла. – А потом, когда Джеффу исполнилось четыре, наш старик решил, что я оказываю на него дурное влияние. Думаю, это началось с его дня рождения.

– А что тогда случилось?

Кристиан с минуту задумчиво ковырялся в торте.

– Понимаешь, они устроили для него день рождения. Они с трудом могли позволить себе такие расходы – и уж, конечно, никогда не стали бы устраивать ничего подобного для меня, – но тут они пригласили фокусника развлекать соседских ребятишек. На мой взгляд, фокусник был отличный, но дети к моменту его появления уже подустали, а до их возвращения домой оставался еще час. И тогда все закутались и пошли на улицу испытать санки, которые подарили Джеффу на день рождения. Они были легкими и подвижными, настоящие красавцы, полозья смазаны воском – только садись и лети. Мы направились по улице к холму, и старик решил, что раз это день рождения Джеффа, то он должен прокатиться первым. Но Джефф не умел управлять санками. Поэтому я сел за ним, чтобы тормозить ногами, и мы как стрела понеслись с горы и врезались в дерево. У Джеффа тут же пошла кровь, которая начала заливать все вокруг, а мне здорово влетело за это.

– Я не хотел причинить ему боль, – с мольбой в глазах промолвил Кристиан. – Никогда в жизни я не ощущал себя таким беспомощным, как в тот день, когда он стоял, заливаясь кровью и слезами. – Кристиан отвернулся.

– Как бы там ни было, с той поры наш старик начал меня преследовать. Я стал врагом. Я превратился в того, кто при малейшей возможности мог обидеть Джеффа. Если Джефф совершал что-нибудь нехорошее – я имею в виду не серьезные вещи, а всякую ерунду, вроде того что писал свое имя задом наперед, или называл кого-нибудь сопляком, или отказывался обедать, – в этом был виноват я. Ребенок, который обожал меня, стал взваливать на меня вину за все свои проступки.

– Но где же при этом была Лидия? – потрясенно промолвила Лаура. – Я не могу себе представить, чтобы она спокойно наблюдала за тем, как тебя травят.

– Лидия была связана словом, – вздохнул Кристиан. – Билл Фрай женился на ней, дал ей свое имя и усыновил ее незаконнорожденного сына в обмен на создание дома и семьи, в которых он нуждался. Если она и мучилась из-за того, что он говорил мне и как со мной обращался, то никогда не показывала вида. Она была решительно настроена сдержать свое слово. Короче говоря, я думаю, она смирилась с тем, что я – «плохой». Это давало ей возможность оправдывать его отношение ко мне.

– Лидия слишком умна, чтобы так поступать, – покачала головой Лаура. – Если ты прикидывался плохим, она наверняка понимала это.