Наша тайна

Дебора могла бы чувствовать себя польщенной, но лишь грустно сказала:

— Раньше я знала, что меня ждет. Теперь нет.

— Дебора, что случилось?

Дебора потерла лоб.

— Вчера действительно был тяжелый день.

— Почему?

— С чего начать? С рассерженного пациента, который пожаловался на меня папе? Со звонка школьного психолога, обеспокоенной состоянием Грейс? С другой пациентки — ах да, бывшей пациентки, — набросившейся на меня в спортзале?

— Начни с этого, — сказала Джил. — Со спортзала.

— Хороший выбор, — ответила Дебора, посмотрев на сестру. — Это объяснит, почему я поссорилась с папой.

Она рассказала о случайной встрече с Эмили Хубер.

Джил слушала, оторвав несколько наклеек с адресами.

— Эмили Хубер — единственная из твоих пациентов, кто отказался от ваших услуг. — Она прилепила наклейку к листовке. — Все, что утверждает Эмили, она в лучшем случае от кого-то услышала. — В ход пошла вторая наклейка, потом третья. — Она говорит это о папе, чтобы отомстить тебе. Ты ведь знаешь, что в прошлые выходные Эмили подавала детям ликер.

— Я сама себе так говорила. Но мне не дают покоя разные мелочи. Например, почему папа во время обеда закрывает дверь в свой кабинет. Я всегда воспринимала это как знак того, что он хочет несколько минут отдохнуть, но он мог и пить в это время. — Дебора посмотрела на сестру. — Ты бледная. Ты хорошо себя чувствуешь?

— Просто устала, — сказала Джил, — но это нормально. Так папа сознался?

— Нет. Он включил телевизор погромче и не стал со мной дальше разговаривать. Сегодня утром он передал, что позавтракает в кафе, возможно, так оно и было. Но мне все равно придется с ним встретиться на работе. И возможно, это будет неприятная встреча.

— Думаешь, он алкоголик?

— Пока нет.

— Ты предупредишь его?

— Не знаю.

— По-моему, его следует предупредить.

Дебора фыркнула.

— Легко сказать. Не ты же будешь с ним разговаривать. Он придет в бешенство.

— Но если ты этого не сделаешь, станет хуже, и ты никогда себе не простишь. Тебе нужно снова поговорить с отцом.

— У меня идея, — произнесла Дебора. — Ты расскажешь ему о наших опасениях.

— Эй, я с ним почти не общаюсь.

— Он твой отец. Разве тебя не беспокоит его состояние?

— А его беспокоит мое?

— А почему он должен беспокоиться? — парировала Дебора. — Он ведь не знает о ребенке.

Джил подняла руку.

— Я не буду говорить папе о ребенке.

— Это могло бы помочь, — упрашивала Дебора. — Ребенок — это новая жизнь. Ты могла бы сказать, что хочешь назвать ее Рут.

— Ее? Я не имею ни малейшего представления, будет это она или он.

— Это не важно, Джил. У папы появилась бы возможность думать о чем-то хорошем. Согласись, последние три года были для него нелегкими. — Дебора начала загибать пальцы. — Мамина смерть. Мой развод. Зрение Дилана. Авария. — Зазвонил ее мобильный. — Нашему отцу необходимо что-то хорошее. Расскажи ему о ребенке.

Но Джил нелегко было переубедить.

— Чтобы он начал оскорблять женщин, которые пользуются услугами банка спермы?

— Скажи ему, что хочешь этого ребенка. Это ведь на самом деле так.

— Говорить правду не всегда хорошо.

Дебора хотела возразить. Раньше она верила в силу правды. Раньше она верила, что все делится на «хорошо» и «плохо». Но не сегодня.

Телефон опять зазвонил. Вытянув его из кармана, Дебора посмотрела на экран и сразу же встала.

— Я сейчас вернусь, — сказала она Джил и, пройдя мимо тех, кто мог бы услышать разговор в кухне, вышла через черный ход, прежде чем ответить.

— Да.

— Вы дали мне свой номер телефона, — сказал Том МакКенна, словно извиняясь за свой звонок.

— Дала, — согласилась Дебора. Ей приятно было слышать его голос. — У вас хорошие новости? Я могу подъехать.

— Селена подписала разрешение, не сопротивляясь.

Дебора обошла желтый фургон.

— Это было разумно.

— На самом деле это было эгоистично. Она надеялась, что записи подтвердят ее правоту. Селена хочет верить, что это вы дали Кельвину дозу коумадина, пока он лежал на обочине.

— Чтобы он истек кровью? Бред. — Эти слова вылетели прежде, чем Дебора вспомнила, что не очень умно отзываться плохо о невестке Тома.

— Селена не знала, что ее муж принимает коумадин, — сказал Том, не обидевшись.

Дебора стала прохаживаться по переулку. Кирпичные стены с двух сторон создавали впечатление уединенности.