Наша тайна

— Все, что угодно, дорогая.

— Ты говорил, что мог бы завести со мной роман. А другие женщины у тебя были?

Последовало молчание, потом Хол изумленно произнес:

— Это еще что за вопрос?

— Он мучает меня с тех пор, как ты впервые об этом заговорил.

— Ты обдумываешь мое предложение?

— Конечно нет.

— Тогда почему ты меня сейчас об этом спрашиваешь? — Хол опять стал сама деловитость. — Я лучший адвокат, которого ты сможешь найти, и, если дело дойдет до суда, даже не возьму с тебя денег за свои услуги, а это немаловажно. Кстати, я разговаривал с Биллом Спеллингом. — Билл был главным редактором местной газеты. Дебора лечила его детей с рождения. — Он не будет упоминать имени Грейс в сегодняшней заметке. Вот что я делаю для людей, которых люблю.

* * *

— Коумадин? — осторожно повторила Грейс, когда Дебора произнесла это слово.

— Это препарат для разжижения крови, часто используется после сердечных приступов, — объяснила Дебора. — Он предотвращает образование тромбов, которые могут стать причиной еще одного сердечного приступа или инсульта.

От кухонной двери послышался перепуганный вопрос Дилана:

— У папы был инсульт?

Дебора не слышала, как он подошел.

— Нет, — мягко ответила она. — У папы не было инсульта. Это лекарство принимал мистер МакКенна. — Она притянула Дилана к себе. — Препараты для разжижения крови также могут стать причиной сильного кровотечения, — сказала она Грейс. — Вполне вероятно, что именно это стало причиной кровоизлияния у мистера МакКенны. Если бы врачи в отделении «скорой помощи» знали, что он принимает это лекарство, то, возможно, смогли бы предотвратить его смерть.

— Как?

— Нейтрализовали бы действие антикоагулянта другими лекарствами. Более тщательно наблюдали бы за ним.

Дилан поднял на мать широко раскрытые глаза:

— Мой врач тщательно за мной наблюдает.

— Это совсем другое, дорогой. Твой доктор наблюдает за твоими глазами, чтобы удостовериться в правильности предписаний. В твоем заболевании нет ничего хоть отдаленно угрожающего жизни.

— А что, если состояние роговицы будет ухудшаться, а никто кроме меня об этом не узнает? Что будет тогда?

Деборе стало дурно. Очки исправляли его дальнозоркость. Проблема с роговицей не имела к этому никакого отношения, и вылечить, ее можно было только с помощью пересадки.

— Ты чувствуешь, что что-то изменилось?

— Нет. Но если бы изменилось?

— Ты бы сказал мне, и мы пошли бы к врачу. Ты действительно что-то чувствуешь? — спросила она еще раз, потому что речь шла не о дерматите, который сразу заметен на коже, и даже не о воспалении уха. Она не могла видеть, что происходит с его роговицей.

— Нет, но если бы мы не сказали врачу? Что бы произошло?

— Ты бы просто не смог хорошо видеть.

— Я бы ослеп?

Дебора наклонилась ближе.

— Сынок, все стало еще больше расплываться?

— Я просто спрашиваю, мама. Я бы ослеп?

— Нет. Мы уже говорили об этом. Во-первых, решетчатая дистрофия роговицы у тебя только на одном глазу. Во-вторых, как только ты перестанешь расти, мы навсегда устраним эту проблему.

— Мама, — резко перебила ее Грейс, — зачем мистер МакКенна бегал, если у него были проблемы с сердцем?

Дебора посмотрела на Дилана, которого ее ответ, похоже, не совсем удовлетворил, потом повернулась к Грейс:

— Люди со слабым сердцем всегда бегают. Очень важно заниматься спортом.

— Как ты в спортзале? — спросил Дилан. — А папа чем занимается?

«Папа расхаживает по комнате взад-вперед», — хотела сказать Дебора, но это, конечно, было не так. Сбежав от корпоративной жизни, он больше не расхаживал.

— Йогой, — ответила она. Дебора могла даже пошутить на этот счет — настолько это не вписывалось в новый образ Грэга, — но в силу йоги верила. Она бы хотела, чтобы Грейс тоже попробовала. Техники расслабления могли бы решить ее проблему с обкусыванием ногтей.

Дебора осторожно убрала руку дочки ото рта, но не была уверена, что Грейс это заметила.

— Думаешь, у мистера МакКенны был сердечный приступ, когда он выбежал на дорогу? — спросила девочка. — То есть, возможно, он не соображал, что делает, или потерял ориентацию и пытался попросить о помощи?

— Врачи не нашли ничего, что указывало бы на проблемы с сердцем.

— И что для нас значит тот факт, что он принимал коумадин?