Время лживой луны

– Странно все это, – медленно покачал головой Муратов. – Я бы даже сказал, чуднo.

– Ну, хорошо, а что теперь-то делать?

Вопрос был задан всем, но ответить на него должен был Макарычев.

Сержант медленно наклонился, достал из кармана рюкзака фляжку, свернул с нее крышку и сделал два глотка. Вытер губы ладонью. Посмотрел на сидевшего с гордым видом на крышке своей переноски кота.

– Слушай, Петрович, а на кошачьи мозги уины воздействуют так же, как и на человеческие?

Удивленный таким вопросом, Синеглаз уставился на Спиногрыза. Кот недовольно фыркнул и почесал лапой нос.

– Ну, так что, Петрович?

– Не знаю, – пожал плечами Синеглаз. – По-моему, этим вопросом никто специально не занимался.

– А зря, – сержант сделал еще один глоток из фляги, закрыл ее и убрал на место. – Нужно двигаться.

– Куда? – спросил Портной.

– Да хоть куда-нибудь, – повел рукой по сторонам Макарычев. – Задача номер один – выбраться из зоны воздействия информационного поля.

– А как мы поймем, что выбрались? – спросил Стецук. – Уины – они ведь и вне зоны информационного поля продолжают мозги канифолить.

– Вне поля антидот нейтрализует действие уинов, – сказал Петрович. – Это совершенно определенно. Антидот именно для этих целей и разрабатывался.

– Почему же он сейчас не действует?

– Потому что воздействие уинов усиливается информационным полем. А на него, в свою очередь, каким-то образом воздействуют местные остолопы. То, с чем мы столкнулись, не имеет аналогов. Обычно в зоне информационного поля уины не вызывают галлюцинации, а лишь корректируют восприятие человеком окружающей действительности. Делают его более спокойным, уравновешенным и всем довольным.

– Местных я бы не назвал уравновешенными, – Стецук потер запястья, на которых остались следы от веревок. – То, что меня связали, как барана, это, я вам скажу, не было бредом.

– Но если аборигены могут контролировать наше сознание, почему они позволили нам уйти?

– Может быть, они именно этого и добивались? – высказала предположение Тарья. – Они хотели, чтобы мы ушли. Среди ночи, без связи и средств навигации, одурманенные, непонимающие, где мы и что с нами происходит.

– Но когда мы выберемся из зоны информационного поля…

– Из нее еще нужно выбраться, – перебила, не дослушав, Игоряшу Тарья. – Вокруг – болота. Топь непролазная. А мы видим не то, что есть на самом деле.

– Один из вариантов, о которых говорил Антип, – кивнул Макарычев. – Мы приговорены к тому, чтобы сгинуть в трясине. Все чисто и аккуратно. Никакого насилия – все случится само собой.

– Так что ж, – растерянно развел руками Портной, – нам с места теперь не двигаться?

– Ну их на фиг, – Макарычев подхватил кота под живот и сунул его в переноску. – Вместе с их дурацкими заморочками.

Сержант снял с автомата штык-нож, подошел к ближайшему тонкому деревцу, понятия не имеющему, что такое вертикаль, и тремя ударами ножа срубил его под корень. Очистив палку от веток, Макарычев укоротил ее до удобной длины и воткнул в землю.

– Идем, – он поднял с земли рюкзак, закинул его на спину и большими пальцами расправил лямки на плечах. – Только осторожно. След в след.

Макарычев повесил автомат на плечо, взял в руку палку и медленно двинулся вперед, осторожно прощупывая дорогу перед собой.

Самым трудным в данной ситуации было не потерять бдительность. Местность вокруг хотя и была похожа на болотистую, но пожухлая трава под ногами оставалась сухой. Казалось, кинь спичку – загорится. Ни ям тебе, ни оврагов. Так и хотелось зашвырнуть палку куда подальше и быстро зашагать, глядя только вперед, легко и уверенно. Однако не прошли они и пятисот метров, как палка, которой Макарычев проверял дорогу, вдруг ушла вниз. Прямо сквозь землю. Так, что сержант от неожиданности едва равновесие не потерял. Шедший следом Стецук схватил Макарычева за ремень.

– Что там?..

Сержант опустился на одно колено и опустил руку туда, куда ушла палка. Мокро и холодно. Макарычев стряхнул с пальцев капли воды.

– Чуть не влетели.

Прощупав край бочага палкой, Макарычев обошел его слева.

Вокруг по-прежнему стоял туман. Неба было не видно. Но при этом как будто стало немного светлее. Вскоре и местность начала меняться. Вместо деревьев все чаще встречались кусты с мелкими, в копейку размером, листочками. Трава под ногами сделалась гуще и зеленее. И, что самое удивительное, теперь стали отчетливо видны бочаги со стоячей, затянутой ряской водой.