Игрушки и желания

— Это разновидность планера. Действует по принципу бумеранга. Если правильно его запустить, то он вернется к тебе в руки.

— Как далеко он может улететь?

— На шесть — девять метров. По крайней мере так сказано в инструкции.

Они пересекли площадку перед домом и остановились на заднем дворе.

— Инструкции… Так его еще и собирать надо?

Джош пожал плечами:

— Предполагается, что ничего сложного в этом нет. Уж клеить его точно не надо.

Джош и Лекса опустились на ступеньки крыльца черного хода и принялись собирать планеры — каждый свой.

— Как съездили к сестре?

— Все было славно. — Лексе отчаянно хотелось рассказать Джошу обо всем. Довериться ему так же, как Дэни в свое время доверилась ей. Джош собрал свой планер первым.

— Ну, как продвигаются дела?

Лекса наконец сумела прикрепить крылья к основной детали.

— Выглядит в точности как ваш.

Они встали и вышли на середину двора. Осень кружилась вокруг них в водовороте ярких красно-желтых красок. Пронизывающий ноябрьский ветер безжалостно срывал листья с деревьев.

Джош скрестил на удачу пальцы, улыбнулся Лексе и запустил свой планер. Однако тот вместо того, чтобы лететь, закружился и рухнул вниз.

— Потребуется тренировка, — вздохнул Джош и пошел поднимать игрушку.

Лекса прицелилась, постаралась послать планер так, чтобы траектория его полета напоминала дугу, и запустила. Но увы, и ее планер постигла неудача — через мгновение он упал на траву.

Полчаса Лекса и Джош пытались сообразить, как надо его запускать. Лексе это удалось первой. Ее планер, взмыв вверх, пролетел несколько метров, повернул и вернулся ей в руки.

— У меня получилось! — Лекса едва не прыгала от счастья.

— Научите? — Джош остановился возле нее.

Он смотрел ей в глаза, а Лексе казалось, будто своим взглядом он проникает ей в душу. Он протянул руку и коснулся ее щеки. Лекса вздрогнула. Ни один мужчина не вызывал у нее столь сильных чувств, и это ее пугало.

День близился к закату, на землю легли длинные тени. Небо из ярко-голубого стало красно-малиновым, а кое-где и оранжевым.

— Красиво, правда? — проговорила Лекса. — Закаты напоминают мне океан. Безбрежный простор, пугающая глубина. Даже плакать хочется, когда смотрю на это великолепие.

— Понимаю. У меня тоже иногда возникают похожие чувства.

Лекса бросила на него пытливый взгляд.

— Странно. Мужчины обычно смеются над такими чувствами, считают их слишком сентиментальными.

— Нет ничего сентиментального в умении наслаждаться прекрасным. Когда слушаешь классическую музыку, испытываешь нечто схожее. Не знаю, почему мужчины боятся этого. Но уверен в одном: тот, кто боится подобных чувств, боится и любви.

— Вы когда-нибудь плакали?

На мгновение Лексе показалось, что Джош не ответит ей, однако он, помолчав, сказал:

— Плакал. Когда погибли родители. Когда моему другу ампутировали ногу. Но я старался не показывать своих слез, если вокруг были люди. Думал, меня не поймут. А на самом деле просто боялся быть самим собой.

— Для меня всегда оставалось загадкой, как мужчины умудряются держать свои эмоции при себе. Сама я из тех чувствительных особ, которые плачут, когда смотрят диснеевский мультфильм «Бэмби».

— Вы просто знаете себя и не боитесь выплескивать свои чувства. Полагаю, чувства других людей вас тоже не пугают?

— Даже не думала об этом, но, наверное, нет.

Джош забрал у нее планер и положил на землю.

— А вот я по какой-то неизвестной причине пугаю вас. Почему, Лекса?

Его проницательность поразила ее.

— Я… Я не могу сказать. Вы мне нравитесь, Джош, но есть вещи, которых вы не знаете.

— У меня масса времени, чтобы узнать их, если вы впустите меня в свою жизнь.

— Джош, я не уверена…

— Может, это придаст тебе уверенности.

Он наклонился и поцеловал ее. Сердце Лексы затрепетало, словно пойманная в силки птица.

Этот мужчина умеет любить, знает, как доставлять удовольствие, и желает получать не меньше, чем отдает. Лекса чувствовала это. Его поцелуй был нежным, терпеливым, возбуждающим, заставляющим терять голову. Джош держал ее в объятиях гак бережно и в то же время ласкал с такой страстью…

Он поднял голову и чуть отодвинулся. Лекса смущенно посмотрела на него.

— Мы не должны были этого делать. — Лекса и сама не знала, кого пытается убедить — его или себя.