Комната смеха

…За окном стемнело, а Анны все не было. «Мне понадобилось срочно уехать. Это очень важно. Постарайся дождаться меня дома. Анна».

Куда она уехала? Кто ей позвонил? Уж не подстроил ли ей Гарманов какую-нибудь ловушку? Где она? Почему не звонит? Ведь прошло уже достаточно времени для того, чтобы решить массу проблем… Но главная проблема для них сейчас заключалась, конечно, в том, чтобы лежащее в морге тело Эммы так и осталось неопознанным. Предать покойницу ради жизни, ради продолжения жизни… Если у них с Анной сложится все хорошо, она, возможно, родит ему ребенка. И у них будет нормальная семья. Надо только пережить весь этот кошмар, весь этот ужас… Пережить, пережить…

Он позвонил ей домой – долгие гудки. Да он и так понимал, что ее там нет. Если бы она смогла позвонить, то давно бы позвонила. Ей сейчас нельзя исчезать, она должна быть с ним рядом. Какие обстоятельства мешают ей набрать номер его телефона и объяснить, что с ней и, главное, где она?!

Он с самого начала был против того, чтобы она «признавалась» Гарманову, что именно она отправляла посылки. Хотя это признание, как никакое другое, выглядело более чем натурально и ее действия можно было объяснить. Но самое главное, оно вносило полную неразбериху в дело о неопознанном трупе, обнаруженном в их загородном доме. И это тоже было на руку Алексею. Пусть Гарманов попотеет, поработает, пытаясь определить, кто же эта женщина и кто и за что ее убил. Эмма Майер была опознана много раньше и теперь покоилась на кладбище. Ее похоронили со всеми почестями. Так почему бы не оставить в покое вдовца? Уж если муж и сестра не опознали Эмму Майер…

Стоп. Ее портниха. Лиза Гусарова. Он же забыл отдать ей деньги и даже не спросил, вызывали ее на опознание или нет! Какая непростительная забывчивость! Он кинулся к телефону и набрал номер телефона Лизы. Она сразу же взяла трубку.

– Лиза, это Алексей… Я хотел спросить, тебя не вызывали опознавать труп той женщины…

– Вызывали, – ответила Лиза убитым голосом, и Алексею показалось даже, что она пьяна.

– Вызывали?

И только теперь до Алексея дошло, насколько нелепым, страшным и непонятным выглядел в глазах портнихи его звонок и просьба не узнать Эмму. Он вдруг представил себе тихую, уютную комнату портнихи, большой раскроечный стол, заваленный кусками материи и лекалами, яркую лампу, освещающую швейную машинку, и склонившуюся над ней Лизу. Раздается телефонный звонок, она берет трубку и не сразу узнает по голосу мужчину, а когда узнает, удивляется. С чего бы это вдовцу звонить бывшей портнихе своей погибшей жены? И вдруг этот вдовец, с которым она едва знакома, просит ее в случае, если ее попросят опознать труп женщины, ни в коем случае не узнавать в нем Эмму Майер, потому как это не она, это другая женщина, но очень похожая… Он и сам сейчас не смог бы вспомнить дословно, о чем он ее просил. Но пообещал за то, чтобы она не узнала Эмму, целых двести долларов. Спрашивается, за что? Ведь если поверить ему, что это не Эмма, а просто похожая на нее женщина, то Лиза поняла бы это так же скоро, как и муж. Ведь кто, как не портниха, знает лицо и тело своей клиентки? Другими словами, она и так не узнала бы ее… Но раз позвонил вдовец и пообещал ей ни за что двести долларов, значит, там, в морге… Эмма… Но ведь она же согласилась! Может, ей на тот момент позарез были нужны деньги, а может, ей вообще все равно, за что и от кого получать деньги?

По лицу его заструился пот. Лиза Гусарова. Как же он мог забыть о ней?

– Значит, вас вызывали… И что же?

– Я сказала, что это не Эмма.

– Да?.. Вы так сказали… Но ведь это на самом деле не она…

– Может, рост такой, как у нее, белая кожа… Словом, это не она, чего говорить-то…

– Я должен вам деньги.

– Как хотите… Я, если честно, ничего не поняла. Но от денег не откажусь. У меня долги. К тому же я потратилась на такси. Думаю, вы решили заплатить мне за то, что именно по вашей инициативе они обратились ко мне. Вы ведь дали им мой телефон?

– Да, да… Лиза, пожалуйста, если хотите деньги прямо сейчас, то приезжайте ко мне, я, к сожалению, не могу отлучиться, жду одного человека… А если можете подождать, то завтра я сам их привезу вам… Как вам удобно?

– Лучше привезите сами, я очень занята и тоже жду клиентку…

Он положил трубку и вытер ладонью пот с лица. Его знобило. В комнате было совсем темно. Где Анна? Что еще случилось? Разговор с Лизой окончательно опустошил его. Он встал и подошел к окну, открыл его и вдохнул холодный, морозный воздух. Включил свет и достал из буфета бутылку вина… «Хочешь выпить вина?» Он закрыл глаза и вспомнил эту прекрасную молодую женщину, так жадно целующуюся и словно спешащую жить. Она благоухала, как роза, и источала здоровье. Он тогда сразу же возбудился, представив, как он станет раздевать ее, обнимать, ласкать… Она великолепно смотрелась в том синем роковом платье, оно было словно специально сшито на нее… «Нет, я не люблю вино. Если бы водочку предложил, не отказалась бы. А от вина у меня болит голова. К тому же в магазинах полно подделки…» Легкая в разговоре, веселая, соблазнительная, она могла бы сделать счастливыми великое множество мужчин. Ее тело продавалось и покупалось, ей нравилось заниматься тем, чем она занималась. «Но у меня дорогое вино, французское…» – «Все равно. Знаешь, я могу и без вина. Скажем так: я опьянела от твоих рук, от тебя, от твоих подарков, от этого платья… Тебе не жалко дарить мне его? Что скажет твоя жена?» Вот они, эти слова, которые подтолкнули его к действию. Он понял, что если ей удастся еще раз соблазнить его, то все его планы рухнут… Надо было действовать, и действовать немедленно, пока она была здесь, в этой квартире… «А с чего ты взяла, что это платье принадлежит моей жене?»