Маскарад

— Да.

— И ты также говоришь мне, что твоя сестра забеременела после той ночи?

Лизи кивнула.

— И сегодня Тайрел де Уоренн узнал тебя?

— Он не только узнал меня; его поведение было странным. Тетя Элеонор, он был зол. — Она беспомощно посмотрела на свою тетю. — Почему? — шепотом спросила она. — Почему он злится на меня? И зачем ему настаивать на том, что я красивая? Зачем ему смотреть на меня так, как он смотрит?

С минуту Элеонор была неподвижна, затем похлопала Лизи по плечу:

— Ему нужно все рассказать. Ты должна отказаться от своих претензий на Нэда, и ему нужно сказать правду — что Нэд его сын.

— Нет! — дернулась Лизи. — Что хорошего может выйти из этого? Он заберет у меня Нэда!

Слова тети прозвучали как предательский нож в спину. Внезапно она испугалась Элеонор, которая прежде была самым верным и надежным союзником.

— Возможно, он не отнимет у тебя Нэда, — начала Элеонор, понизив голос. — Возможно, он сделает то, что правильно.

Но Лизи ее не слышала.

— Нет! Нет, вы обещали. Мы обе пообещали! Мы пообещали Анне, что унесем эту тайну с собой в могилу. Нет! Пообещайте мне сейчас. Пообещайте, что никогда ни слова не скажете Тайрелу. Пообещайте никогда не говорить ему, что Нэд его сын!

Элеонор уставилась на нее.

— Тетя Элеонор!

— Обещаю, — медленно произнесла она. — Но, Лизи, это гладко не пройдет, могу тебя в этом уверить. Обман вышел из-под контроля.

Лизи отступила. К сожалению, она знала, что ее тетя права.

На следующий день Лизи, Джорджи и Нэд сидели в спальне Лизи. Сестры устроились на полу с малышом, который играл с солдатиками и маленькими игрушечными лошадками. Джорджи строила военный городок, чтобы разместить игрушки из папье-маше, и на полу царил беспорядок.

— Нэд? Ты можешь поставить солдатиков внутрь, — подбодрила она.

Нэд ослепительно улыбнулся ей и кинул солдатиков в крепость.

— Это не то, что я имела в виду, — проговорила Джорджи с улыбкой. — Внутрь. Он может спать внутри, — сказала она, выпрямляя упавшее строение.

— Джи, — гордо сказал Нэд. — Джи!

Лизи улыбнулась им; ей все еще было нехорошо от ужаса, который она испытала и от которого не могла оправиться после вчерашней встречи в Лимерике, и пугающего совета Элеонор. Она встала и бесцельно прошлась по комнате. Настроение ее было гнетущим и унылым, как холодный туманный день. Лизи услышала звук приближающейся кареты; интересно, кто приехал? У нее не было ни малейшего желания выходить к гостям одной или с Нэдом — не сейчас.

Джорджи, вероятно, подумала то же самое, так как она сказала:

— Сегодня я не хочу никого развлекать.

— Хорошо. — Лизи попыталась улыбнуться ей. — Я тоже!

Джорджи выпрямилась, все еще сидя на полу поджав ноги, и решительно посмотрела на Лизи:

— Ты такая грустная. Лизи. Хочешь говорить об этом?

Лизи подошла к окну, повернувшись спиной к сестре.

— Или даже ты хочешь поговорить о нем?

Лизи вцепилась в подоконник. Окно было слегка приоткрыто, и в комнату проникал чудесный легкий июньский ветерок. Она отчаянно хотела поговорить о Тайреле.

— Я не знаю, что делать, — с болью сказала она.

Джорджи встала, отряхивая свое кремовое платье.

— Лизи? Он проявляет к тебе интерес.

Лизи обернулась:

— Это невозможно!

— Почему ты это отрицаешь? В конце концов, он дал тебе этого ребенка. Видно же, что его интерес не ослаб.

Лизи покачала головой, сердце у нее в груди забилось с невероятной силой. Она все еще была по уши влюблена в Тайрела де Уоренна, и всегда будет, но боялась его, как не боялась ни одного человека.

— Почему… почему ты думаешь, что он проявляет интерес?

Джорджи почти рассмеялась:

— Суди сама! Он хочет прийти в гости. Он не мог оторвать от тебя глаз. Его взгляд временами был откровенно похотливый. Было видно, что он зол на тебя, а такой жар по меньшей мере вызывает интерес. Может, ты как-то неуважительно к нему отнеслась?

— Я не видела его с Хеллоуина 1812 года! — воскликнула Лизи. — Полтора года прошло, нет, даже больше!

— Может, он знает, что у тебя от него ребенок? — предположила Джорджи.

Лизи грустно повернулась к окну:

— Нет.

Внезапно она подумала, имеет ли право сказать Джорджи, что Нэд — ребенок Анны, а не ее. Она была нужна ей как союзник, так же как и Элеонор. И ей так надоело лгать. Но она пообещала Анне, что никогда не выдаст этот секрет. И Анна сейчас счастлива. Из ее недавнего письма было понятно, что вскоре у них будет пополнение. Кажется, она очень любила Томаса.