Маскарад

— Можно. — Джорджи наконец улыбнулась, пытаясь ободрить сестру. — Может, все будет не так уж плохо. Леди О'Дэл пребывает в восторге от свадьбы Хелен прошлой осенью. Она еще никогда не была в таком хорошем настроении.

Лизи посмотрела в сторону. Маргарет О'Дэл будет в шоке, свадьба дочери не поможет, а затем она ее осудит. Но Лизи напомнила себе, что ее сын стоит этих порицаний. Его благосостояние было важно, а не ее собственное.

Бетти провела грузную матрону в гостиную. Она ослепительно улыбнулась всем.

— Элизабет! Девочка моя, прошло так много времени. Как прекрасно ты выглядишь! И леди де Берри! Как здорово увидеть вас снова.

И она вошла в гостиную.

— Как вы, леди О'Дэл? — улыбнулась Элеонор, вставая. — Да стоит ли вообще спрашивать — выглядите так хорошо!

Сердце Лизи забилось, и она обменялась взглядом с Джорджи. Элеонор никогда не была такой любезной в Лимерике, но Лизи знала, почему она ведет себя так учтиво.

— О, спасибо. Я слышала, вы были больны, но выглядите так, словно полностью поправили здоровье, — сказала леди О'Дэл.

Она заметила спящего ребенка в кроватке и казалась слегка озадаченной, но потом вновь обратила свое внимание на Элеонор.

— Пожалуйста, зовите меня Элеонор, ведь мы знаем друг друга уже… много лет, не так ли? И мои поздравления, Маргарет. Я слышала, у Хелен очень удачный брак.

Маргарет О'Дэл просияла:

— Его годовой доход шестьсот фунтов! Да, это просто великолепный брак. — Она снова посмотрела на Нэда: — Какой очаровательный малыш! Это мальчик?

Лизи прошла мимо тети и леди О'Дэл, понимая, что ее ноги дрожат.

— Да, это мальчик.

Она не разбудила Нэда, Лишь поправила одеяло. Затем она провела рукой по его нежной щеке. Когда она выпрямилась, Маргарет смотрела на нее огромными любопытными глазами.

— Это родственник? — спросила она.

Лизи удалось посмотреть ей в глаза.

— Это мой сын.

Было еще больше посетителей, поскольку каждый хотел посмотреть на Лизи и ее сына. Когда карета въезжала во двор, напряжение Лизи увеличивалось до такой степени, что она была готова упасть в обморок. Она никогда не была популярной, но с ней всегда обращались с теплотой и уважением. Внезапно она оказалась на вершине популярности… самым унизительным образом. Было так много комментариев за спиной и недомолвок. Лизи знала, что все графство обсуждает, кто же отец Нэда. И почти каждый говорил, что эта «застенчивая Элизабет Энн» оказалась в такой ситуации.

Каждый раз, когда Лизи слышала, как кто-то говорил, что в таком положении должна была оказаться Анна, с ее свободной манерой поведения, она съеживалась.

Именно Джорджи настояла на том, чтобы они днем пошли в город за покупками.

— Ты не можешь вечно прятаться, и самое худшее закончилось, — сказала Джорджи, когда они шли по главной улице; обе сестры были одеты в белые платья, украшенные вышивкой, и шелковые мантильи. Нэда в коляске катила Рози.

— Они смотрят на меня так, словно я проститутка.

Лизи крепко прижимала к себе сумочку. Было прекрасное утро, но стало ветрено и серо, полуденное небо предвещало дождь. Ей было все равно. Ее жизнь перевернулась вверх дном, и она отчаянно хотела вернуть все на прежнее место. Она ненавидела быть в центре внимания, в центре такого мерзкого скандала.

— Я почти чувствую себя проституткой.

— Ты не проститутка! — воскликнула Джорджи. — Эти женщины знакомы с тобой всю жизнь, и они все знают, какая ты хорошая. Я слышала, как кто-то говорил, будто тебя, должно быть, соблазнили — что ты, должно быть, была влюблена. Я думаю, они просто в шоке оттого, что их застенчивая маленькая Лизи попала в такую ситуацию. — Джорджи улыбнулась ей: — Они оправятся. Ни один скандал не длится вечно.

Лизи сомневалась, что когда-либо будет с кем-нибудь из своих бывших друзей в приятельских отношениях. Даже сейчас, когда они проходили мимо многих магазинов вдоль центральной улицы, владельцы отмечали их передвижение. Лизи знала, что они шепчутся о ней.

— Не знаю, стоит ли мне оставаться здесь, Джорджи, — наконец сказала она. — Может, для мамы с папой будет лучше, если я уеду.

Она все еще боялась, что ей не обрадуются у тети дома, если ей придется покинуть Рейвен-Холл.

— Ерунда! Мама, как всегда, слишком все преувеличивает. Папе грустно, но он будет в порядке, поскольку ты его любимая дочь. Лизи, время лечит все раны. Мы справимся с этим, — твердо сказала Джорджи, крепко взяв ее за руку и сжав ее. — Обещаю.