Магиня для эмиссара

— Как только срастутся кости, у него будет выбор. Он может уйти со службы, но тогда пойдёт под суд. Причём это дело деньгами замять не удастся, я позаботился. Либо же он отправится на службу в одну из дальних горных крепостей. Посидит по шею в снегу лет восемь-десять, поразмыслит.

Я кивнула. Справедливо. Ведь будь я обычной женщиной, а не магиней, и не явись вовремя муж, этот насильник мог бы сломать мне жизнь.

Ссэнасс потихоньку привыкла к дороге и теперь большую часть времени сидела у меня на коленях, таращась в окно. Мне полагалось объяснять то, чего она не понимала. Если я не справлялась, на подмогу приходил Холт. Особенно ларру интересовали звери и птицы — первый орущий на заборе петух произвёл настоящий фурор.

Соль большую часть времени в карете спала. Похоже, ей не слишком нравилось, что из-за тряски и качки было невозможно держать равновесие. И дочка наверстывала своё по ночам — оказавшись в устойчивом месте, брыкалась, переворачивалась, скидывала одеяльце, пыталась поднимать головку, махала руками, ловя ларрин хвост, агукала и вообще выступала как могла. Не знаю, когда спала Ссэнасс, но нянькой она оказалась незаменимой — при ночных бдениях у колыбели Соль и неумении спать сидя я бы за пять дней нашего пути озверела похлеще мужа.

* * *

Когда до Сафрины остался всего один дневной перегон, муж задумался — отпустить конвой или рано? С одной стороны, мы почти приехали. С другой, последний участок пути был трудным и даже опасным — съезд, вернее, сползание, по крутой вившейся серпантином дороге с плоскогорья на побережье, где и раскинулась Сафрина. Поразмыслив, Холт решил, что добавочная страховка в виде нескольких гвардейцев лишней не будет.

Ночевали мы в придорожном трактире в небольшой деревушке Сайлине — последней перед спуском с плато к побережью. Хозяин сказал, что отсюда в ясную погоду отлично видно полосу Ирнайского моря на востоке и красные крыши города. Может быть — вчера мы приехали уже в сумерках, и проверить это утверждение не представлялось возможным.

В данный момент Рейн, в белой рубахе и серых холщовых штанах, повернувшись ко мне спиной, брился у окна, а я, сидя на постели, кормила дочку и, пока он не видит, ела мужа глазами. Длинные ноги и узкие бёдра — это красиво. Да и вообще, чем дальше, тем симпатичнее казался мне Холт. Правда, обратной стороной этой медали стали растущие сомнения в собственной привлекательности.

Из мечтательно-созерцательного состояния вырвал стук в дверь. И кого там спозаранку принесло? Не челядь — до завтрака ещё почти час. Тогда кто? Поднявшись, отошла за ширму в углу — не в том я виде, чтобы перед посторонними дефилировать.

Холт отпер дверь. Оказалось, прискакал нарочный из Сафрины. В чем дело, сам посыльный не знал, просто вручил Рейну письмо, ловко поймал серебряную монету и исчез.

Прочитав послание, Рейн присел к столу и забарабанил пальцами по столешнице.

— Сита, послушай. Перед отъездом из Паэньи я связался со старым знакомым в Сафрине. Думал, погостим у него, как у Лена, — у этого ньера на окраине города большой особняк с садом и видом на залив. Но, похоже, придётся искать другое место. Ньер Бернали пропал.

— Как пропал? — заморгала я на мужа, укладывая уснувшую Соль в корзину и прикрывая дочку байковым одеялом.

— Пока не знаю. Вышел из дома три дня назад и исчез. Письмо для ньера Холта с наказом отправить его мне навстречу по этой дороге, если что-то случится, он написал заранее. Выходит, чего-то в этаком духе и ожидал.

— А что в письме?

— Ничего конкретного. Про сложные обстоятельства и извинения, что не может быть мне полезен.

— Обтекаемая формулировка. Звучит так, словно он испарился сам, по собственной воле. Во избежание чего-то.

— Возможно. Например, угрозы для близких или собственной жизни.

Холт шагнул к окну, выглянул наружу:

— Лейтенант Кийт! Погодите седлать коней! Мы задержимся тут ещё на час. — Обернулся ко мне. — Давай-ка сядем и спокойно помозгуем. Не нравится мне всё это…

Надо сказать, меня непонятности, начавшиеся ещё на подъезде к городу, тоже встревожили. А если учесть, что я снова не могу магичить, получалось совсем несимпатично…

— Сита, что?

— Ничего хорошего, — вздохнула я. — Я же без магии. Могла бы колдовать — взяли бы какую-нибудь личную вещь ньера Бернали, и я бы сказала, жив он или мёртв, находится далеко или близко. Да даже по письму — оно же написано от руки им собственноручно? — можно бы было что-то выяснить. А так — сиди и гадай. Как думаешь, что произошло?