Магиня для эмиссара

Вот что Холт творит? К чему всё это? Я настолько рассердилась, что заявила, что в Храм — разводиться — мы идём немедленно. В ответ он спокойно попросил потерпеть до конца расследования и пообещал больше не делать покупок без моего согласия. Ну, кроме тех, которые уже сделал.

Я почувствовала себя жутко неудобно. Скандалю, как рыбная торговка. Стыдно. Но почему меня так задели его подарки? Наверное, мне не нравился мотив. Ведь Холт относится что ко мне, что к Соль, что к ларре одинаково доброжелательно и ровно. Зато, похоже, до сих пор не забыл слов Андреаса касательно новых платьев и то ли самоутверждается, то ли блюдёт престиж, наряжая ту, которая «числится его женой». А зачем мне такое?

Да ещё, выходя из комнаты, муж бросил через плечо:

— Закончим дело — разведёшься — выкинешь.

Я чуть не заплакала.

Ладно, отработаю, как могу. А платья и в самом деле очень красивые.

И впредь буду держать себя в руках.

* * *

На следующий день в дом с утра пораньше постучался гость. Симпатичный, высокий, голубоглазый, подтянутый. Похоже, ещё один «архивариус» от тайного сыска. Русоволосый молодой человек, выправкой и острым взглядом напоминавший самого Холта, держался почтительно, но без подобострастия.

Я угадала. Брайт лен Сиранти, прискакавший с рассветом из Лореции, оказался личным помощником Холта.

— Брай! Рад тебя видеть, — Рейн хлопнул прибывшего по плечу. — Познакомься, моя жена — Алессита лен Холт, урожденная Алессита лен Ориенси.

Мне поклонились и посмотрели с ну очень большим уважением.

— Рассказывай, как дела в столице. Жене я доверяю абсолютно, так что можешь говорить при ней обо всём.

— Всё предсказуемо, — голубые глаза чуть прищурились. — Родственники арестованных в Салерано встали на рога и жмут на все рычаги, чтобы оказать на следствие давление. Я напустил на них гильдии купцов и страховщиков — у тех влияния достаточно, чтобы заставить заткнуться кого угодно. И дал понять самым упёртым, что в случае препятствования правосудию найду пути оповестить родных погибших от рук пиратов, кто именно нажился на смерти их близких.

Жёстко, однако.

— То есть моего вмешательства на данном этапе не требуется?

— Нет, ньер Рейн, я справлюсь.

— Отлично. Про базу пиратов ничего пока не выяснил?

— Может, кто-то что-то и знает, но молчит. Подозреваю, что тут работают угрозы вроде «проговорись — вырежем семью до пятого колена», — Брайт вздохнул и взъерошил волосы, превратившись на секунду в совсем юного мальчишку.

— Вероятно, тут моя жена сумеет помочь. У неё есть некий магический дар и способность видеть ауры. Сейчас идём на завтрак — посмотришь на семью ньера Ленарта, потом вернёмся сюда и попробуем кое-что сделать. Кстати, у нас же есть агенты в Андарре? Нужно будет по нашим каналам навести справки об одном ньере.

После завтрака мы снова собрались в кабинете. Рейн достал колоду карт.

— Давайте попробуем вот что. Я раскладываю часть карт лицом вверх. Брайт выбирает одну из них, не говоря мне — какую. Я начинаю тыкать во всё по очереди, спрашивая: «Эта? Эта?» Брайт отвечает на все вопросы отрицательно. Сита на это дело смотрит. А потом, когда мы пройдёмся по колоде, говорит, какую, по её мнению, карту загадал Брайт. Всё ясно?

— Нужна ставка, — вмешалась я.

— Ставка? — удивлённо посмотрели на меня мужчины.

— Ну да. Откуда взяться сильным эмоциям, если Брайт знает, что это — игра. Вот если за проигрыш он должен будет сделать что-то неприятное…

— Кукарекать петухом из-под стола не стану! — помотал светлой головой Брайт. Рейн усмехнулся, я невольно хихикнула. Потом вспомнила, на что спорили, когда валяли дурака, в семинарии, и улыбнулась мужчинам:

— Пусть, если проиграет, поймает лягушку, поцелует и признается ей в любви!

Брайт с ужасом посмотрел на меня:

— Лучше уж прокукарекаю…

Мы пробовали пятнадцать раз. Я угадала из них двенадцать. Попутно мы выяснили, что тыканье в пиковую десятку вызывает сильные эмоции, потому что именно она пришла Брайту на руки абсолютно не вовремя при последней игре в очко, что обошлось ему в пятьдесят соленов. Что крестовая дама в этой колоде похожа на его бывшую зазнобу, с которой «было», а теперь Брайт от неё бегает-прячется по всей столице. Что именно бубнового короля Брайт выбирает для гаданий на «что было, что будет, чем дело кончится, чем сердце успокоится». Гм. Кто б мог подумать, что королевские эмиссары — гадают на картах?