Любить и помнить

— Ты сегодня хорошо выглядишь, Элизабет.

Это было произнесено так тихо, что она не расслышала.

— Прости?

Он бросил на нее осторожный взгляд; глаза его при этом сверкнули.

— Ты сегодня хорошо выглядишь. Ты… просто прелестна.

Салфетка, которую подняла Регина, выпала у нее из рук.

Неужели Слэйд сказал ей комплимент? И как искренне это прозвучало! Регина почувствовала краску на щеках, по ее телу словно прошла теплая волна.

В эту секунду на стол с грохотом опустилась тарелка.

Регина вздрогнула от неожиданности и быстро подняла голову. Ее глаза встретились с глазами Лусинды. Казалось, служанка готова была испепелить ее взглядом, и Регина мгновенно все поняла. Так вот оно что! Лусинда ревнует ее к Слэйду. Бедняжка! У нее нет никаких шансов: Слэйд — наследник огромного поместья, и ей совершенно не на что рассчитывать.

— Пожалуйста, принеси мне кофе, — попросил служанку Слэйд.

— Может, ты сделаешь это сам? — мрачно ответила та.

Сочувствие, которое испытывала к ней Регина, мгновенно испарилось, уступив место удивлению.

Слэйд бросил на Лусинду злой взгляд, но ничего не ответил.

Резко повернувшись, служанка стремительно покинула комнату.

Слэйд нахмурился.

— Она родилась в Пасо-Роблес и всю жизнь проработала в этом доме, как и ее родители. В какой-то мере мы считаем ее членом нашей семьи, но это не дает ей права так себя вести.

— Я тоже так думаю, — согласилась Регина. — Мне кажется… мне кажется, она неравнодушна к тебе.

— Да, конечно, но не больше, чем к другим молодым мужчинам. — Слэйд бросил на Регину пристальный взгляд. — Принимайся за лепешки, пока они не остыли.

Но Регина никак не могла успокоиться. Лицо Слэйда было каким-то странным — словно он хотел о чем-то ее спросить, но никак не решался это сделать.

— Ешь, — повторил он, затем слегка улыбнулся. — Джоджо делает самые лучшие лепешки в наших краях. Поверь мне. — В его голосе прозвучала нежность. Вчера Регина видела эту кухарку — приветливую, дружелюбную женщину. Неудивительно, что Слэйд отзывался о ней с таким чувством.

Однако Регине не терпелось узнать, зачем Слэйд ждал ее здесь и почему сегодня он не холоден, как обычно, не равнодушен и не насмешлив. Наоборот, он выглядел на редкость предупредительным и даже — хотя и неумело — попытался сделать ей комплимент. Судя по всему, любезности дамам Слэйд отпускал крайне редко, и это делало его попытку особенно ценной.

— Ты зовешь Жозефину Джоджо?

Губы Слэйда дрогнули в улыбке.

— Еще с детства.

Регина попыталась представить Слэйда ребенком. Должно быть, тогда он был еще красивее.

— Значит, Джоджо уже давно в вашем доме?

— Она была здесь еще до моего рождения. — Несколько мгновений Слэйд колебался, стоит ли рассказывать больше. — Она вырастила меня. Меня и Джеймса.

Теперь Регина не знала, как продолжить разговор. Она решила, что мать Слэйда скончалась, и не стоило заставлять его вспоминать детство.

— Извини.

Он удивленно поднял на нее глаза.

— За что?

— Я напомнила тебе о матери. Ты потерял ее.

— Ну и что? — Он равнодушно пожал плечами. — Она была проституткой.

Регина в изумлении раскрыла рот.

— Как ты можешь так о ней говорить?

Он не изменил выражения лица.

— Ты думала, что она умерла? Нет, она бежала из дому, от Рика, и бросила меня. Она думала лишь о себе.

Эта новость произвела на Регину столь ошеломляющее впечатление, что какое-то время она была не в состоянии произнести хотя бы слово. Потом ей пришло в голову, что при подобных обстоятельствах оценка, данная Слэйдом собственной матери, пожалуй, соответствует истине. В ней всколыхнулась волна жалости к человеку, который вырос без материнского тепла.

— Сколько… сколько тебе тогда было?

— Три месяца.

Регина чуть не вскрикнула от изумления.

— А Джеймсу?

— Ты не поняла. Джеймс и я — братья наполовину. Его мать умерла во время родов. Так что у нас обоих оказалась одна воспитательница — Джоджо. Мы считаем ее нашей матерью. — Он с трудом подавил улыбку. — Она, и сейчас иногда таскает меня за уши.

Регина улыбнулась в ответ. На миг Слэйд показался ей маленьким беззащитным ребенком, которого хотелось взять на руки и приласкать. Но он был взрослым человеком, и потому она лишь положила руки на колени.

— Ты совсем не ешь, — заметил Слэйд.

— Я не голодна.

Несколько секунд он молчал.