Поверь и прости

— Прекрасно. Планируй свое время сам. — Ринна одной рукой дотронулась до жемчужин на шее, а другой указала на окружавшую ее роскошную обстановку. — Мне очень нравится быть хозяйкой в доме и все такое… Мне необходимы новые туалеты, ведь теперь я занимаю здесь высокое положение. Отправлюсь за ними завтра. Я недавно в Лексингтоне. Есть здесь поблизости магазины модной одежды?

— Мне казалось, ты говорила, что твои сбережения слишком малы.

— О! — Ринна постаралась изобразить улыбку. — Я не стану платить наличными. Я попрошу прислать счет. Достаточно упомянуть твое имя. Ты случаем не знаешь, где хороший ювелирный магазин? Мне нужны серьги к моему жемчужному ожерелью.

— Неужели? А что, если я не стану платить за все эти безделушки?

— Ты забываешь, какой изворотливой я могу быть, Трэвис. В нашем положении муж несет ответственность за счета жены. Тебе это, конечно, известно… — Она мило улыбнулась и, изобразив удивление, продолжила: — Только не говори мне, что ты не знал об этом юридическом факте. Да, к тому же теперь я вспоминаю, что счета за заказы не оговорены в нашем брачном контракте. Очень жаль.

— До чего же ты непостоянна, Ринна! Совсем недавно ты твердила о своем бескорыстии. Помнится, ты сказала, что я могу убираться со своими деньгами ко всем чертям.

— Разве ты еще не понял, как я непостоянна? Это одна из женских привилегий. Я решила не пытаться дурачить тебя. О, — продолжила она тем же слащавым тоном, — с утренней почтой пришли несколько приглашений. Мы их примем?

— Пожалуйста, если считаешь, что справишься со своей ролью. — Он помолчал, затем повернулся к ней. — Помни, нам предстоит изображать из себя влюбленных.

Ринна пожала плечами, как ей представлялось, с видом полного равнодушия.

— Думаю, справлюсь.

— Уверен, что справишься. — И он начал снимать брюки с таким безразличием, словно ее не было в комнате. Ринна заворожено смотрела на него. Его ноги были длинными и стройными. Густые темные волосы покрывали его крепкие, мускулистые ляжки; он согнул одну, а затем другую ногу, и стало заметно, насколько гибки его мышцы.

Она подняла глаза, и их взгляды встретились. Он следил за ней, пытаясь оценить ее реакцию. Начался безмолвный поединок, каждый старался навязать другому свою волю: он — заставить ее продолжать наблюдение за ним, она — вынудить его продолжить раздеваться. Испытывая стыд, Ринна, однако, отказывалась отвести взгляд. Если она уступит, он сочтет ее поступок трусостью.

Через секунду, когда дело дошло до нижнего белья, Ринна пожалела, что не выбрала более скромный способ доказать превосходство своей силы воли. Она постаралась сосредоточить взгляд на его серых глазах и не замечать всего остального. Прошло мгновение, показавшееся ей вечностью, пока он стоял перед ней, бросая ей вызов. Затем, без единого слова, полностью обнаженный, он направился в ванную.

Ринна лежала на кровати, лицо ее горело от ярости. Черт бы его побрал! Пусть ей потребуется все ее самообладание, она не уступит ему. И даже если ей потребуется весь остаток жизни, она вернет ему деньги за больничные счета своего отца.

К тому времени, когда Трэвис, обернув торс полотенцем, вернулся в комнату, ей удалось немного успокоиться. Она притворилась, что зачиталась журнальной статьей, пока он ходил по комнате, готовясь лечь в постель. Но от нее не ускользали, ни одно его движение, ни один шаг. Наконец кровать заскрипела под тяжестью его тела. Ринна быстро погасила свет.

— Спокойной ночи, Трэвис, — сладким голосом произнесла она.

— Спокойной ночи, Ринна.

В тиши темной комнаты Трэвис постарался восстановить события прошедшего дня. Он всегда поступал так, и частенько эти долгие размышления помогали ему решить стоявшие перед ним проблемы. Но обычно они были связаны с лошадьми. Меньше всего его волновали высокие, красивые женщины, да к тому, же еще и упрямые. Ринна УилльямсонМартин представляет собой такую головоломку, решить которую ему не под силу. У него было бесконечно много доводов не доверять ей. Но почему, черт возьми, ему так хочется ей верить?

Тяжело вздохнув, Трэвис схватил свой ночной халат, хлопнул дверью и направился по лестнице вниз.

Между ними было заключено негласное перемирие. Следующие две недели Ринна и Трэвис относились друг к другу, как цивилизованные противники: с подчеркнутой вежливостью, сохраняя внутреннюю враждебность. Старались по возможности избегать друг друга. Появлялись вдвоём на званых обедах и вечеринках, изображая из себя влюбленных. В отдельные моменты Ринна была готова поверить в это, но по возвращении домой холодная война возобновлялась.