Поверь и прости

— Так же, как и брак с человеком, которого я ненавижу! — отпарировала она, больше не контролируя себя. Что ей сделать, чтобы убедить его? — Сколько я должна повторять тебе, что мне не нужны твои деньги? Если ты мне не веришь, можешь положить их в банк, я к ним не притронусь!

Трэвис хрипло засмеялся.

— Хорошо, Ринна. Оставим в стороне твои мотивы, но как ты предлагаешь дать Энди мою фамилию? Ты ведь хочешь, чтобы я признал его своим сыном, не так ли?

Ринна, до этого ходившая взад и вперед по комнате, резко остановилась. Наконецто дело сдвинулось с мертвой точки.

— Подай официальное ходатайство об усыновлении.

— Ага, и этим сообщить всему Лексингтону, а потом и всему свету, что Энди родился вне брака. А что с ним после этого произойдет через несколько лет? Он невинное дитя. Каково ему придется с ярлыком незаконнорожденного?

В последние дни Ринна старалась не думать об этом висящем над сыном ужасном проклятии. Энди — ее сын, ее плоть и кровь, и она должна защищать его. Клеймо бастарда испортит ему всю жизнь. Не испытывая больше ярости, скорее перестав вообще чтолибо чувствовать, она села на стул и постаралась собраться с мыслями. Меньше всего она ожидала, что ей придется размышлять о замужестве.

— Если я подам официальное ходатайство об усыновлении Энди, не женившись на тебе, — спокойно продолжал Трэвис, — то с таким же успехом мы можем опубликовать в разделе объявлений газеты, обстоятельства его рождения. Если же мы поженимся, то будет вполне логичным, что я собираюсь усыновить его.

Ринна поняла, что потерпела поражение. Пусть ей ненавистна сама мысль о браке с ним, но она вынуждена признать, что в его последних словах заключен здравый смысл.

— Нельзя ли какнибудь подругому?

— Нет. Это самый простой путь. Мы сделаем вид, что страстно влюблены друг в друга, поженимся, и я усыновлю Энди. Через некоторое время, но не слишком быстро, между нами возникнут непримиримые расхождения, и мы разведемся.

Впервые она взглянула на него без злобы, как на обычного человека. В ней шевельнулось нечто похожее на жалость, когда она заметила, каким он выглядит уставшим.

— Но тебе, как и мне, совсем не хочется этого делать Трэвис, — тихо сказала она. — Ведь это твой отец вынудил тебя поступить так, верно? Перед этим вы с ним долго спорили.

— Мой отец — старый человек, Ринна. — Со вздохом он снова взял со стола статуэтку, повертел в руках, поставил на место и взглянул Ринне в глаза. — Ты дала ему то, чего он всегда хотел, — внука, наследника «Оукс». Конечно, он хочет этого брака, но ему никогда не удалось бы заставить меня сделать то, чего я не хочу сам. Это было моим решением.

Ринна не отводила от него взгляда, стараясь найти объяснение его странному поведению.

С какой стати такому человеку, как Трэвис Мартин, предлагать ей подобный банальный выход; из положения? Неужели ради Энди? Да, ребенок ему небезразличен. Между отцом и сыном сразу возникло теплое чувство, но трудно поверить, что он пожертвует свободой ради искупления прошлых грехов. Ведь совсем недавно он даже не подозревал о существовании Энди.

— Трэвис… — Она сделала паузу, не сумев подобрать нужных слов. Ей ненавистен этот выбор, но предложенный им путь является единственным разумным решением. Больно признавать, что он прав, но она не настолько упряма, чтобы не разобраться и не оценить возможные перспективы. Нельзя причинять Энди боль. Если она станет настаивать, чтобы Трэвис признал его своим сыном вне брака, в дальнейшем Энди придется нелегко. Но пока Трэвис не сделал ей официального предложения. Что она должна сказать?

— Не пытайся разжалобить меня своим притворным простодушием, Ринна. Я знаю, чего ты хочешь, меня не так легко провести. Старайся — не старайся, ты ничего не получишь, когда уедешь отсюда.

Ринна почувствовала прилив ярости, какой еще не испытывала никогда. Но она сдержалась и вежливо улыбнулась.

— Конечно, ты прав, Трэвис. Следовало понять, что мне не удастся провести тебя. — Она сгребла со стола бумаги и подписала их. — Надо быть идиоткой, чтобы отказаться. Но я уверена, мне удастся найти способ получить коечто и для себя. Не забывай, такая изощренная интриганка, как я, может быть весьма изобретательной. Мне положен экземпляр договора?

Трэвис улыбнулся, хотя, судя по нахмуренным бровям, ее слова резанули его ухо. Она уже была готова дрогнуть под его пристальным взглядом, заявив, что пошутила, но он не дал ей этого сделать.