– Он был дежурным!
– Помогите мне!
– Помогите мне!
Первый вопль – Грозного, второй – Тыквы. Грозный заламывает спорки руку, пытается придавить к земле, удержать. А Тыква вырывается, елозит под железной хваткой лысого, скалит зубы и лягается. Вопль Тыквы – результат секундного просветления, которое тут же проходит, и над поляной вновь несется полный боли крик:
– Не надо! Пожалуйста, на надо! А-а!!
– Что происходит?
Привереда бледна как мел. Вцепилась в Кугу и дрожит, совершенно не стесняясь своего страха.
– Облейте меня водой!
Грозный переворачивает Тыкву на спину, всматривается в его красное, словно у вареного рака, лицо, и безжалостно бьет по нему кулаком.
– Что ты творишь?!
– Воды!
– Что?
– Ядреная пришпа!
Вторым ударом Грозный отправляет Тыкву в нокаут, подхватывает на плечо и бежит к реке.
– Свет! Принесите свет!
Привереда выхватывает из костра горящую ветку и мчится следом. Куга беззвучно шевелит губами. Рыжий вертит в руке пистолет, вид у него дурацкий.
– Я…
И бежит к реке. Перепуганная Куга не отстает.
А там уже все в порядке. Грозный вытаскивает Тыкву из ледяной воды и кладет на камни. Лицо у спорки обычного цвета, а дыхание ровное. Он спит крепким, здоровым сном, и этот факт вызывает у Рыжего закономерный вопрос:
– Что, вашу мать, здесь происходит?
– Мы вовремя сбили температуру, – коротко отвечает Грозный. – Он будет жить.
– Будет жить? – возмущается Рыжий. – Да этот мулев спорки просто дрыхнет!
– И будет спать до утра, – подтверждает Грозный, и хмурится: – Где Свечка?
Привереда смотрит на Рыжего: он ведь убегал со стоянки последним, тот кивает на Кугу, и синеволосая лепечет:
– Я ее не видела.
– Я тоже, – подтверждает Привереда.
– Ядреная пришпа, – тянет Грозный, и на этот раз присказка звучит самым последним ругательством.
Он переносит Тыкву к костру, оглядывает стоянку и качает головой: девушки нет.
– Она спала вон там.
А теперь исчезла.
– Посвети!
Привереда подходит ближе, Грозный присаживается на корточки и внимательнейшим образом изучает землю, стараясь отыскать следы девушки.
– Может, она пошла в туалет, а потом испугалась? – глупо произносит Куга.
– Надо ей покричать, – предлагает Рыжий.
– Не надо. – Грозный отыскивает след и приказывает: – Мы с Привередой попробуем найти Свечку, а вы оставайтесь здесь.
Идти в темную рощу нахалке не хочется, но показывать Грозному слабину не хочется еще больше. А потому она послушно семенит за лысым, проклиная катастрофу, Пустоту, изобретателей цеппелей, изобретателей Пустоты и глупых мужиков, которым обязательно требуются спутницы. Она ругается и злится, потому что знает: ругань и злость не позволят ей впасть в панику. Она шагает за Грозным и освещает импровизированным факелом землю, когда лысый наклоняется к следам. Она держится, но у любой выдержки есть запас прочности:
– Может, все-таки позовем Свечку? – спрашивает Привереда, когда костер окончательно скрывается из виду.
– Не надо, – тихо отвечает Грозный. – Мы ее нашли.
А потом поворачивается, закрывая Привереде обзор, и странным голосом говорит:
– Не думаю, что тебе стоит на это смотреть.
Она понимает, что нужно послушаться, понимает, что Грозный прав, что Грозный видел куда больше и зря не скажет, но она слишком долго шла через эту проклятую рощу. Она свое отбоялась и не хочет скидок. Что бы там ни было, она это увидит.
– Отойди.
Грозный качает головой, но не спорит, делает шаг в сторону и становится рядом. Привереда чуть поднимает факел и закусывает губу, чтобы не закричать.
Потому что видит мертвую Свечку.
Белокурая полулежит на мягкой земле, не забыв, правда, постелить пальто. Рубашка и брюки расстегнуты, правая рука Свечки закрывает грудь, а ладонь левой покоится между ног. Голова откинута на камень, одна нога согнута в колене, и кажется, что девушка просто ласкает себя. Кажется, что сейчас она увидит спутников, блаженная улыбка превратится в гримасу, Свечка зальется стыдливой краской и… Нет, не зальется. Даже в мерцающем свете импровизированного факела видно, что девушка слишком бледна. Как мел. Как снег. И на ее теле поблескивают кристаллики льда.
– Добрые Праведники, – шепчет Привереда, наконец-то вспоминая, что когда-то ходила в церковь. – Да что же здесь происходит?
– «Огненная льдинка», – хрипло отвечает Грозный.