Заклятая подруга

Со временем женщины стали хитрее. Они старательно делали вид, будто ни на что не претендуют, а сами, как паучихи, плели вокруг наивного Гены сети, обвивая его липкими нитями кажущейся самостоятельности. Наивные! Они думали, что со временем все как-то образуется. Но Геннадий Корзухин был бдителен, как гаишник в кустах на федеральной трассе. Он внезапно выскакивал с радаром, как черт из табакерки, и тормозил разогнавшихся подруг. Расстаться вежливо получалось не всегда. Но главное – расстаться. Годы борьбы закалили Генину психику, и он перестал терзаться угрызениями совести. К пятидесяти годам он был бодр, свеж и хотел спокойного и одинокого плавания с редкими заходами в гостеприимные дамские гавани.

Эффектная брюнетка в невесомой, дорогой шубке выпорхнула из авто и уверенно направилась к нему. В жизни она оказалась приятнее, чем на фото. Невысокая, ухоженная и насмешливо-отстраненная. Вероятно, стерва, но тем лучше, поскольку стервы, как правило, реже претендовали на семейный уют и совместные генеральные уборки по выходным.

– Вы – Геннадий! – Она даже не спрашивала, а констатировала, очаровательно улыбаясь белозубой улыбкой.

Отметив мимоходом, что у новой знакомой дорогой стоматолог, Гена довольно улыбнулся и подумал, что даже если бы не был Геннадием, все равно такую интересную даму не упустил бы. Приосанившись, он оттопырил локоть и по-гусарски кивнул, мол, да, Геннадий. После чего удовлетворенно пробасил:

– Я рад, что Валерия – это именно вы. Иначе свидание могло сорваться.

Мимолетно подивившись собственной фразе, произнесенной многозначительно, Гена заволновался. Волнение было приятным. Подобного с ним давно не случалось.

Лера легко рассмеялась, видимо, поняв его заумную конструкцию как-то по-своему.

Она в отличие от других не вываливала на нового знакомого подробности своей личной жизни и не теребила его наводящими вопросами из серии: «А жена не будет волноваться, что ты так поздно?» Болтала о театре, об искусстве, о книгах, о политике. Ничего личного.

Геннадий купился на это, все еще подспудно опасаясь подвоха.

В своей анкете Лера писала, что хочет необременительных отношений. Он желал того же. Но мало ли, кто что и где пишет. На заборе тоже написано!

Женщины коварны. Гена это помнил.

Тем сильнее ему хотелось, чтобы Лера таковой не оказалась.

Расстались они довольные друг другом. И слегка разочарованные обоюдной реакцией.

«Хорошо, что не стал напрашиваться на кофе», – подумала Лера, впрочем, с недовольством отметив, что хоть и здорово, что мужчина отнесся к ней с уважением и не позволил себе лишнего, а только душа требовала этого лишнего. Не порядочных, бюргерских отношений, а чего-то большего. Да где они, те, кто способен на большее!

«Хорошо, что не заигрывала и не пригласила на кофе», – размышлял Гена, глядя на пустой проспект с лениво перемигивающимися желтым светофорами. Но для полного удовлетворения чего-то не хватало. Покопавшись в своих ощущениях, он с удивлением сообразил, что, не дождавшись обычных женских штучек, чуть-чуть расстроился. От Леры хотелось бы хоть какой-то инициативы, чтобы понять, что он ей… небезразличен.

В это самое время Рита таскала на руках хнычущего Лешку, горячего, как кастрюлька с картошкой. Сопли мешали ему спать, и Алексей Андреевич, басовито всхлипывая, размазывал их по себе и одуревшей от усталости мамаше.

– Андрей! – не выдержала Рита и, не выпуская Лешку из рук, пнула похрапывающего мужа.

Супруг что-то промычал и повернулся на другой бок. Тогда Рита сунула Лешку ему под нос, ребенок немедленно заревел, а сопли потекли гуще и веселее. Испуганный муж вскочил и осовело захлопал глазами:

– Что? Что случилось?

– Лешка заболел!

– Да? И что?

– Андрюша, ничего! Его надо укачать! Я устала. Он тяжелый, у меня руки отваливаются, – разозлилась Рита.

– А, я думал что-нибудь серьезное, – облегченно вздохнул взлохмаченный папаша и рухнул обратно в постель. Несчастная Лешкина физиономия оказалась у его уха, и сын незамедлительно издал пронзительный визг, перешедший в жалобный вой.

– Рита, чего он орет-то? – Андрей снова сел и беспомощно взглянул на жену.

– Спать хочет. И болеет. Когда дети болеют, то плачут. Ты мне не объяснишь, почему он в соплях? Вы что, ноги промочили?

– Ритуль, ничего я не мочил, у меня ноги сухие, – пробормотал муж, медленно заваливаясь в подушки и засыпая в полете.