Выданные мужья обмену не подлежат

На фоне всеобщего упадка сил и позитива загорелая, счастливая Маришка выглядела, как Золушка в похмельной утренней очереди за пивом.

– Смотреть на тебя завидно, – честно призналась Лариса. – Выглядишь возмутительно. У нормальных людей нездоровая бледность, прыщи, морщины и даже седые волосы, а ты выбилась из стаи гусей и изображаешь лебедя. Но мы за тебя радуемся, наступив на горло собственной жабе. Да, Ян? Радуемся?

– А как же! – рассмеялась та.

Подруги собрались у Маришки, вернувшейся с курорта и собиравшейся хвастаться.

Поскольку компьютеры она не любила, а если быть честной, никак не могла освоить, все фотографии послушный Петя распечатал, и теперь они огромной, пестрой кучей лежали на ковре в гостиной.

– Вот это я на фоне океана. – Маришка с сожалением посмотрела на умопомрачительную картинку райской жизни, где она красиво сидела в набегавшей на берег волне.

– Да, – трагически простонала Лариса. – Зачем тебе Петя? Отдай нам! Мы тоже хотим туда, где вот так. А то шлепаешь тут по слякоти, а где-то пальмы, песочек…

– У каждой медали есть оборотная сторона, – заметила Маришка. – Фотка красивая, но сколько проблем потом! Песок в трусы забивается, коленкам жестко. В общем, я полдня мучилась, пришлось купальник поменять и коленки маслом мазать. За мной от этого масла след в воде тянулся, как за подбитым нефтяным танкером.

– Ладно, не утешай нас. Все равно завидно, – потянулась к другим фотографиям Яна. – Молодцы вы. Так и надо жить. А то в старости вспомнить будет нечего.

– Эх, девочки, а какой там вид! Небо голубое, вода голубая, песочек белый… Если бы я сама это все не видела, не поверила бы, что так в жизни бывает, – вздохнула Маришка и тут же, давясь от смеха, уравновесила хвастовство очередным воспоминанием: – Там, представляете, двери на террасу стеклянные, их так мыли чисто, что стекла почти не видно. Я один раз прямо лбом в него вошла. Хорошо, что не разбила. Но ощущение непередаваемое. В башке мозг студнем затрясся, обзор выключился, и я – брык в кроватку, благо она рядом. Полчаса лежала, ждала, пока ум колыхаться перестанет.

– А как у вас… – Лариса сложила губы трубочкой и застеснялась: – Все, не слушай меня! Я дура бестактная.

– Ой, девчонки, а можно я не буду рассказывать, чтобы не сглазить? – вдруг счастливо улыбнулась Марина.

– Все! – воскликнула Яна. – Сменили быстро тему.

А Лариса шепотом добавила:

– Ура!

Когда они ехали домой, Лара спросила:

– Как думаешь, в тридцать два рожать не поздно?

– Люди в сорок рожают. Все у Маруси нормально будет, – кивнула Яна и опасливо произнесла: – Надеюсь, ты не про себя спрашивала? Или твой Стасик желает наследников?

Лариса молча отвернулась.

Со Стасиком все было сложно.

С мужчинами вообще все всегда сложно. Они ломают наши планы, рушат мечты и отравляют реальность.

Встреча со Стасом прошла у Ларисы на высшем уровне. Она сделал вид, будто ходит только в дорогие рестораны, питается исключительно фуагра и икрой и… вообще – в шоколаде до такой степени, что аж диатез!

Дураком ее Генечка никогда не был, поэтому условия игры принял, в результате чего уже через неделю переехал из гостиницы к Ларе. Он был галантен, чего за ним отродясь не водилось. Внимателен, как герой-любовник из бразильского сериала. И заботлив, как родной. Последнее выражалось в том, что Стас героически пытался подружиться Женькой.

Евгений, будучи парнем сообразительным, моментально смекнул, что сухопарый дядька, противно пахнущий сладким одеколоном и пристающий к нему то с шахматами, то со скучными книгами без картинок, метит на место папы. Женька на провокации не поддавался, на контакт не шел и всячески пакостил по мере возможностей и способностей. Лариса только диву давалась, наблюдая, как ее обычно послушный сын валялся на полу, изображая истерику, пытался раскурочить Стасов ноутбук или кусался.

А Лариса чувствовала себя странно. Стас стал таким, как ей мечталось много лет назад. Но, как говорится, дорога ложка к обеду. Их отношения походили на недосоленый или переперченый суп. То ли чего-то не хватало, то ли чего-то было с избытком. В общем, внутренней гармонии Лара не ощущала, и это ее пугало.

Плюс ко всему, отправленный в отставку Игорь ломился обратно, клятвенно заверяя, что на развод уже почти подал.

Это возмутительно трогательное «почти» напоминало просьбу гопника дать закурить в темном, ночном переулке. Развитие событий было точно так же прогнозируемо и предсказуемо.