Выданные мужья обмену не подлежат

Когда Егор волок Сашу к выходу, тот торопливо рассказывал краткое содержание романа.

– Вот она – воля к победе! – потрясенно качнул головой завхоз, глядя вслед очередному отвергнутому автору.

Далеко Александр не ушел. Он понуро сидел на остановке и задумчиво разглядывал плакат с полуголой аппетитной девушкой, присосавшейся к пакету сока. Он был таким несчастным и отчаявшимся, как показалось тогда Яне, что в ней всколыхнулся материнский инстинкт, и она осторожно присела рядом. В подобном состоянии человек творческий мог и руки на себя наложить. Яна отчего-то почувствовала за него ответственность и решила хоть как-то утешить.

– А представляете, – вдруг воодушевленно повернулся к ней Александр, – если это не девушка, а сущность из параллельного мира, а этим соком они нас заражают, человечество деградирует, мутирует и превращается в апельсины, которые эти сущности потом жрут! И это не плакат, а замершая сущность, по ночам она выходит из-под стекла на бескровную охоту. Они просто входят в нас, заполняя кровь собой, и человек перестает быть человеком.

– Ой, – попятилась Яна, с неприязнью глядя на плакат.

– Надо записать идею, – неожиданно нормальным голосом произнес рассказчик. – Свежо и оригинально.

«Вот это упорство!» – уважительно подумала Яна.

Наверное, именно из-за упорства она им и заинтересовалась. В Александре был какой-то стержень, несмотря на легкий сдвиг по фазе на почве писательства. Будущий классик российской литературы жил с экзальтированной мамашей и тремя кошками в довольно стесненных условиях. Но его жизнь была настолько насыщенной, что творчество раздвигало узкие рамки захламленной квартирки до беспредельных границ, населяя окружающий мир Сашиными фантазиями. Ему не было скучно. И с ним тоже не было скучно.

Правда, издание книги, его идефикс, очень отравляло общение. Саша слегка зациклился на своей гениальности и, как голодный хищник требует мяса, так Александр Талантов требовал от Яны поклонения. Но с ним было интересно.

Если бы Яна жила отдельно, то у них обязательно что-нибудь получилось бы…

…Собираясь на встречу с Костей, Яна планировала бороться не просто за квадратные метры, а за свое будущее. Даже если ее будущее никоим образом не будет связано с Сашей, все равно – любого последующего мужчину рассматривать как возможного партнера только с учетом мнения придирчивой мамы было бы глупо.

Тем более что Светлана Макаровна видела в зятьях не меньше, чем олигарха. А как же? Они всегда женятся на девушках из творческой тусовки. А дочь теперь казалась ей представителем богемы. Художница! Успешная! Талантливая! Поэтому Яна на судьбоносную встречу пошла одна.

Особых козырей у нее не было, поскольку консультация у очередного юриста никаких особых изменений в ее возможности не внесла.

Яна собиралась давить на совесть и пугать судом. А кроме того, был шанс озадачить юридически неподкованного Костю перспективой прописки на Янины метры родственников. Например, можно придумать семейную пару с пятью детьми из глубинки. Скажем, племянники троюродного брата двоюродного деда ее отца.

Выговорив все это про себя, Яна развеселилась.

Даже если ничего сегодня не получится, она хотя бы попробует.

…Идти в квартиру, где она когда-то была счастлива, Яна не могла. Поэтому встретиться договорились в уличном кафе. Погода располагала. Смущенно оправдываясь перед собственной совестью, Яна уложила волосы, накрасилась и нарядилась, как на свидание. Нет, она не хотела понравиться Косте снова. Она хотела, чтобы он понял, что потерял, и пожалел об этом. Маленькая, ненужная, но приятная женская месть.

А еще она решила опоздать.

Костя сидел за столиком не один.

«Группу поддержки притащил! – расстроилась Яна. – Хоть бы не догадался юриста привести».

Справа от бывшего мужа маячила насупленная Вика, а слева – разряженная девица с простецким лицом и недобрым прищуром.

Вика за эти годы сильно подурнела. Она стала совсем тусклой, обрюзгшей и усталой. Вспомнив красавца Степу, Яна даже пожалела ее. Скорее всего тот так и продолжал устраивать личную жизнь на стороне. Если вообще не сбежал окончательно.

Бывший муж почти не изменился. Он был строен, землист лицом и развязан. Сидел Костя в своей излюбленной манере – раскорячив ноги так, словно у него в штанах лежал мешок с картошкой. Уж кому, как не Яне, было знать, что особого повода демонстрировать размах колен у Константина не было.