Поцелуй с разбега!

Но и это оказались только цветочки. Филиппа не было вообще, а компьютер категорически отказывался работать. Промучившись некоторое время с жужжавшим достижением технического прогресса, не реагирующим на манипуляции вроде пинков и поколачиваний по жестяному корпусу, Верочка позвонила Яне в технический отдел. С некоторых пор они довольно тесно сблизились, и Яна оказалась очень милой и весьма информированной девочкой, выбалтывавшей всякие интересные сплетни про сотрудников. Верочку, конечно же, в первую очередь интересовала жизнь Филиппа до нее, о чем Яна весьма охотно и красочно рассказывала, но и байки про остальных тоже были не менее интересны. Весьма невзрачная внешность рассказчицы с лихвой компенсировалась ее остроумием и красочной живописательностью повествования. Она была душой курилки и коллектива. Тем более что в коллективе, где все имеют дело с компьютерами, плохо поддающимися дрессировке неопытными юзерами, каждый сотрудник компьютерного отдела лицо уважаемое и крайне полезное.

– О-па, – сказала Яна, потыкав кнопки и понаблюдав за несущимся по синему экрану текстом. – Ты чего это тут наворотила?

– Ничего. – Верочка пожала плечами и вежливо поторопила. – Сделай что-нибудь, а то мне работать надо.

– Ты вчера из программы нормально вышла, без абортов?

Вера вздрогнула, машинально покосившись на календарь с целью вычислить ближайшие критические дни.

– Вера, – захихикала Яна. – У тебя что – совесть нечиста? Не тяни резину. Как из программы выходила?

Вспомнить, что и как происходило вчера вечером, Верочка не могла при всем желании. Вообще-то ей казалось, что она все сделала по всем правилам, но пара червячков сомнения все-таки подтачивали ее непоколебимую уверенность.

– Нормально, вроде…

– Нормально, – передразнила Яна. – Капут твоему агрегату. Вирусов, что ли, нахватала?

– Не знаю. – Вера еще не понимала масштабов свалившейся на нее трагедии. – Когда работать-то можно будет?

– В принципе через час, – задумчиво протянула Яна. – У тебя там документы были важные?

– Да перевод этот треклятый. – Вера чуть не плакала. – Янчик, миленькая, сделай хоть что-нибудь!

– Ладно, не крутись под руками. Попробую.

Вера смиренно отскочила в сторону, но в отдалении смогла продержаться минут пять, после чего начала приставать к Яне с наводящими вопросами:

– Ну, как там? Как дела?

– Слушай, юзя, – не выдержала Яна. – Иди книжку, что ли, почитай. Мешаешь ведь.

Вера покорно затихла. И тут запиликал мобильный.

– Ласточка, это я. Я от Сани. Скажи Дарье, что сегодня я по клиентам. Так плохо, ты не представляешь!

– Чего ж не представлять – представляю, – злобно бросила Верочка, поймав удивленный Янин взгляд. – Праздник продолжается? Ну-ну. Привет Сане. Пламенный.

Она с остервенением нажала «отбой» и покосилась на Яну. Та с преувеличенным вниманием пялилась в пустой монитор.

«По всему офису разнесет…» – тоскливо подумала Верочка.

Филиппу на самом деле было плохо. Организм, побежденный непосильным количеством пива, влитого накануне внутрь, распластался на Санином диване и норовил рассыпаться на составляющие. В таком тяжелом состоянии Филиппу только не хватало этих глупых бабских обид и выяснений отношений.

«Ишь ты, трубку бросила! – с обидой подумал Филипп. – Человеку плохо, а она обижаться надумала. Женщина должна поддерживать в тяжелой ситуации, а обижаются только эгоистки! Вон Санина жена, настоящая декабристка. Даже не пикнула вчера, когда мы ночью приползли в квартиру и обрушили в кухне какую-то полочку со всем ее содержимым…»

– Паразит! – донеслось из глубины квартиры. – Сам как свинья нажрался, и еще одного с собой приволок! Давай сделаем из дома ночлежку. Тащи сюда всех, мне не жалко! Пусть хоть все сломают и загадят!

Что-то грохнуло. Судя по обрывкам воспоминаний, зависших в мозгу Филиппа, именно с таким звуком обваливаются кухонные шкафы с посудой.

– Ну, Лен, ну че ты? Это ж Филя…

– А Степашку с Каркушей где ж забыли?

– Ну что ты как неродная, – виновато бубнил Саня. – Можно подумать, я часто так…

– Редко, но метко! – отрубила Лена и хлопнула дверью.

«Не-а, не декабристка», – констатировал проваливающийся в сон Филипп.

Ближе к двенадцати часам дня Яна изрекла:

– Пациент скорее мертв, чем жив. Могу обновить всю систему, но документам – хеппи-энд.

– Ужасно.

Верочка чуть не расплакалась. На нее накатила такая апатия, что стало наплевать на все сразу: на вероломного Филиппа, на перевод, на Ларису и вообще на все.