– В слещиирассс непрмно! – клятвенно, но невнятно пообещала Вероника, задом выбираясь из авто. Когда сиденье закончилось, ноги шлепнулись на асфальт, а сама фея хрястнулась на пузо и сползла куда-то вниз, весело поглядывая на Егора из-под растрепавшихся волос.
– В следующий раз – непременно? – ухмыльнулся Егор, передумав обижаться. Конечно, он рассчитывал привезти ее на съемную квартиру, предъявить Камилле и таким образом сделать естественную рокировку. Но раз уж обещан следующий раз, то можно и потерпеть. Тем более что Камилла за подаренную ей машинку старалась изо всех сил. Пусть еще чуть-чуть порадуется. – Ну-ну. Я буду ждать.
Он легко подхватил Веронику под мышки и поволок к дому.
– Вы кто? – одурело спросила Светлана Петровна, приняв на руки размякшую и хихикающую дочь. – В чем дело?
– Да вот, нашел на улице, – проникновенно заявил Егор, с интересом разглядывая маменьку возлюбленной. Тетка как тетка, испуганная, бледная. И чего она так против него настроена? – У барышни на подоле адрес был написан. Решил как честный человек вернуть. Вознаграждения не возьму, все люди – братья. Счастливо оставаться! – И он бодро поскакал по ступеням вниз.
– Какой еще адрес на подоле? – очумело пробормотала в пустоту Светлана Петровна и торопливо захлопнула дверь.
Во рту было сухо, в голове медленно и тяжело проворачивался ржавый гвоздь, впившийся в висок и отдающий болью в переносицу.
– А-а-а, – тихо простонала Вероника, пытаясь вспомнить, где так напилась. В том, что это похмелье, а не мигрень, можно было не сомневаться.
– Очухалась, – сурово прозвучал мамин голос. – Началось! Покатилась по наклонной плоскости!
– А что было-то? – осторожно спросила Ника, силясь открыть глаза. – Где я так?
Глаза не открывались, потому что малейшее движение отдавалось в голове чудовищной болью. Организм воспротивился насилию и обмяк.
– На моем юбилее! – желчно выдала Светлана Петровна.
Веронику просто подбросило от ужаса. Она резко села и сфокусировалась на мамином лице. Но продолжить диалог не получилось. С тихим воем Ника ринулась в туалет.
– Да, – трагически изрекла вслед Светлана Петровна. – А ведь женский алкоголизм неизлечим! Спасибо за подарок к юбилею, доченька!
Жалобно повизгивая, Вероника приняла контрастный душ, почистила зубы, потом снова встала под душ. Выходить ей категорически не хотелось. Сцену прощания с Егором она помнила смутно. Вернее, по ее воспоминаниям, они вовсе не прощались. А мамин юбилей напрочь стерся из памяти. От этого было еще страшнее. Ника старательно вспоминала события, но мозг отказывался помогать, любезно вывешивая бесконечно черный пробел в сознании.
«Я даже подарок не забрала, – сообразила Вероника. Пару месяцев назад она заказала для мамы комплект из колечка и сережек с синими сапфирами. Гарнитур был очень дорогой, по ее меркам, но он того стоил. – Или забрала? Какой кошмар!»
– Ну что, алкоголичка? Эк тебя перекосило, – у двери из ванной комнаты ее встретила Светлана Петровна. – Что это за безумный ужас в глазах?
– Мам… Мам… А что.. праздник уже… был?
– У-у-у, как все запущено. Ничего себе! Нет, доча, не было! Иди, кефир попей, горе мое! Если бы ты мне на празднике такое устроила, мы бы сейчас с тобой не разговаривали!
После обеда прискакала Барабанова.
– Ну что, замуж вышла? – дежурно поприветствовала ее Светлана Петровна.
– Почти, – промолвила Лариса, двигаясь в Вероникину комнату.
Здесь она по-хозяйски огляделась и удовлетворенно пробормотала:
– Наконец-то ты одна!
– В смысле? – удивилась отлеживавшаяся после принятия алкозельцера Ника.
– Олега нет, – пояснила Лариса. – А то вы с ним как сиамские близнецы. Сидит тут вечно, поболтать нормально не дает.
– Неужели? Не преувеличивай.
– Просто ты к нему привыкла, и он тебе не мешает.
– Да, – согласилась Вероника, многозначительно взглянув на Ларису. Мол, Мямликов не мешает, а кое-кто даже не интересуется, кстати ли он заявился! Например, Барабанова сейчас была очень некстати, потому что голова, конечно, перестала болеть, но общее самочувствие было неважным, словно Веронику долго крутили в центрифуге, а потом вывесили на просушку.
– А я рассталась с Арчибальдом! – торжественно заявила Лариса, почему-то победоносно глядя на Нику.
– Тебе сочувствовать или радоваться? – спросила подруга после мучительных размышлений. – Судя по тексту, сочувствовать, а судя по физиономии – радоваться.