Нежное сердце

Надо было просто молчать, и тогда было бы, как вчера. Дэн просто уснул бы и тем самым автоматически остался. Но ей обязательно нужно разложить все по полочкам, въедливо влезть в каждый вопрос… Она хочет слишком многого…

— Но если ты не…

— Терри, помолчи. Господи, я так надеялся, что ты это скажешь! Ты даже не представляешь как… Я едва дождался сегодняшнего вечера, звонил тебе несколько раз, но так и не смог ничего сказать на автоответчик. Хотел говорить только с тобой. А потом у меня не стало выбора — ведь я же обещал позвонить. Вот и позвонил…

— Поцелуй меня, Дэн.

Ей хотелось сказать ему очень многое. Получить разрешение на все, что ей хочется: быть с Дэном постоянно рядом, делиться с ним радостями и проблемами, целовать его, лохматого, смешного и полусонного… И дать ему точно такое же разрешение жить ее жизнью и распоряжаться ею по своему усмотрению… Но сначала она должна рассказать ему о Грегори… Но чуть позже, не сегодня, когда ее нервы расстроены, а головная боль просто ужасна…

Терри все-таки вымыла многострадальную посуду. Дэн вызвался помочь, но она мужественно отказалась. Но он все равно остался на кухне, налил вина. Терри глотнула, потому что ей нужно было успокоить нервы. А завтра она все расскажет Дэну, расскажет все, как есть. Кто знает, что он может подумать, если эта история неожиданно всплывет? Терри не хотела этого, не хотела доставлять ему ни единой неприятности, не хотела ни одной ссоры. Если она промолчит, Дэн может заподозрить, что ей есть что скрывать. Терри была невыносима мысль, что он может подумать про нее плохо… Или он никогда не подумает про нее плохо? От всех этих невеселых мыслей, от сегодняшних событий и напряжения у Терри еще сильнее разболелась голова.

К тому времени, как последняя тарелка, отмытая до зеркального блеска и насухо вытертая, оказалась в шкафу, голова у Терри просто раскалывалась. Дэн по-прежнему сидел за столом, задумчивый и молчаливый. Его лоб прорезали морщинки, складки у рта углубились, а смотрел он куда-то в пространство. Терри еще не видела его таким… посуровевшим и жестким. Впрочем, если учесть, что они знакомы всего четыре дня, это вполне нормально. Терри мало что знала о Дэне. И тем не менее безгранично ему доверяла.

Мимолетный липкий холодок сомнения коснулся краешка ее души и тут же с негодованием был изгнан. Терри закрыла шкафчик и придирчиво осмотрела кухню: почти стерильная чистота.

— Хочешь еще вина?

— Нет, спасибо. У меня слегка разболелась голова.

— Надеюсь, ты не подхватила какую-нибудь коварную инфекцию, путешествуя в поисках работы?

— Будем надеяться, что нет. Мне нужно просто выпить таблетку и прилечь на несколько минут. — Терри достала коробку, где хранила лекарства, и выпила сразу две таблетки.

— Ты должна быть осторожна. В инструкции написано, что они вызывают сонливость, — сказал Дэн.

— Но мы же, как раз и собираемся спать. Разве нет?

— Конечно, — усмехнувшись, ответил он.

Терри опустила глаза и принялась рассматривать рисунок столешницы.

— Дэн, я хотела спросить, что ты имел в виду, когда вчера сказал, что нам нужно поговорить?

— Этот разговор лучше начинать на свежую голову. Давай отложим его на завтра.

— Хорошо, — неуверенно согласилась она.

— Пойдем, я уложу тебя. И сяду рядом, и буду охранять твой сон, чтобы его никто не мог потревожить…

— Ты сядешь с кривым ятаганом наперевес?

— Можно и я с ятаганом, — улыбаясь, согласился Дэн.

Терри медленно подняла глаза, чувствуя, как разрастается странный ком в горле, мешающий дышать — не то что говорить! Их глаза встретились: ее, ожидающие, и его — темные, пылающие огнем, в котором Терри сразу и безошибочно распознала неистовое желание. А потом Дэн медленно поднялся, как-то очень ловко и мягко подхватил ее и понес в спальню.

— Дэн, я люблю тебя, — успела прошептать Терри, прежде чем он закрыл ее губы поцелуем.

Она вспыхнула, как спичка. Не было напора и нетерпеливости, как в первый раз, но были особая бережливость и нежность, трепет и едва ощутимые касания, тонкие, щекочущие, распаляющие и чувственные до такой степени, что Терри хотелось разрыдаться от избытка чувств. И только когда она принялась умолять Дэна, он позволил себе безумную страсть.

А потом они тихо лежали в темноте, и Терри с сожалением провожала последние отзвуки страсти. Она тихонько повернула голову, привычно утыкаясь носом в плечо Дэна. Он дышал тихо и ровно, и она решила, что он уснул. Терри почувствовала возвращение своего отчаяния. Она сопротивлялась из последних сил, однако оно медленно, очень медленно, но неуклонно надвигалось, захватывая и порабощая ее душу страхом.