Круговая подтяжка

– А-а-а… поесть мне что-нибудь можно? – застенчиво спросила она. – А то такое чувство, что я не ела несколько лет.

– Пять ложек бульона и кусочек белого хлеба размером со спичечный коробок! – сказал Барашков точно так же, как говорил всем больным. Все опять засмеялись, мать побежала хлопотать в кухонном отсеке, разогревать бульон, а Барашков и Мышка отправились по своим делам, которых в отделении накопилось немало.

– Аркадий! – позвала Тина, когда Барашков был уже у двери. Он обернулся. – Подойди ко мне.

Он подошел и наклонился к ней.

– Ты думаешь, – она прошептала так тихо, что он еле расслышал, – у меня все-таки есть шанс?

– Шанс есть всегда. – Он поцеловал ее в щеку, Маша в дверях стала спрашивать у него что-то уже не относящееся к ней, Тине.

«Счастливые! – подумала Тина им вслед. – Они работают. Приносят пользу». Внезапно в ее груди разлилось и затопило все ее существо огромное, всеобъемлющее чувство благодарности ко всему миру, всем людям, живущим вокруг, и захотелось сделать для них, для всей планеты что-нибудь очень полезное, нужное и хорошее, чтобы все поняли, что и она, Тина, провела в этой жизни свои дни на Земле не зря.

19

Операции в косметологической клинике были запланированы на два дня. С утра Владимир Сергеевич прошел по палатам, посмотрел прооперированных накануне больных. У всех дела шли нормально. Только дама с голубыми волосами встретила его жалобой:

– У меня такое чувство, будто меня заковали в железный футляр.

«Хорошо, что ты еще себя не видишь», – подумал Азарцев. Лицо дамы распухло, поплыло красно-синюшными кровоподтеками и стало напоминать ритуальную маску злобного чукотского шамана.

– Все идет так, как надо, – заверил ее Азарцев. – Ведь мы же с вами обо всем до операции договорились: и что будет больно, и что разовьется отек… Теперь нужно потерпеть. Назад хода нет! Все придет в норму недели через три. Но имейте в виду, двое суток отек еще будет нарастать! Придется терпеть.

Дама закатила глаза.

– А я не умру?

Молоденькая медицинская сестра, ходившая за Азарцевым, записывая назначения, еле удержалась от желания заклеить ей лейкопластырем рот.

– От этого не умирают. – Азарцев усмехнулся. – Вам сделают обезболивающий укол, но отек снимать не нужно. Именно он обеспечит потом нарастание нового соединительнотканного каркаса. Когда отек рассосется, в ткани будут образовываться тонкие соединительнотканные перемычки. Они и обеспечат длительный эффект после операции. Так что не волнуйтесь. Все будет хорошо. Лежать вам не обязательно, можно сидеть. К вечеру разрешаю вам подняться и поужинать в постели.

– Но у меня рот не открывается! – простонала больная.

– Ничего! Со временем все будет открываться. А пока бульон и отвар шиповника принимать через рожок. – Пациентка со стоном откинулась на плоскую подушку.

– Ну, не кукситесь, – попытался приободрить ее Азарцев. – Я сейчас снова ухожу в операционную, а вечером еще раз зайду. – Он легкой походкой вышел из палаты. В день операций у Азарцева всегда бывало приподнятое настроение.

Но дама с голубыми волосами его оптимизма не разделяла.

– Только деньги выманивают! – недовольным голосом сказала она. – Когда на операцию приглашали, так были о-ч-чень любезны! А теперь – «отек будет нарастать!». Он же мне перед операцией не сказал, что я буду чувствовать себя как переспелый арбуз. И еще за такие деньги!

Санитарка, пришедшая в палату помыть полы, тоже про себя недоумевала: «Молодыми быть хотят, а недовольны, что больно. Потерпеть пару дней не могут. Все думают, что если за деньги, так все чудом каким-то достанется. Хочешь быть красивой, так терпи, старая грымза».

– О-о-о! – громко застонала пациентка. Из-за снобизма она выбрала для себя одноместную палату и теперь страдала еще и оттого, что ей не с кем было поговорить. – И зачем я со всем этим связалась!

Будто в ответ на эти слова в палату вошла молоденькая медсестричка и ловко вколола ей снотворный укол.

Тинина мать хлопотала в кухонном отсеке с кастрюльками.

– Мама, не надо много еды. Ты и так устала, иди домой, – пробовала возражать Тина.

– Вот выпишут тебя – отдохну! – Мать стала выкладывать на тарелку теплые домашние пирожки. – Тебе нельзя, так Машу угощу и Аркадия! А для тебя есть сюрприз.

– Приятный? – спросила Тина.