Круговая подтяжка

– Как считать-то еще не забыла? Давай!

Тина начала считать:

– Один, два, три…

На счете «четыре» ее глаза сами закрылись.

– Редко кто успевает досчитать до восьми, – констатировал Барашков, после чего посмотрел Тине зрачок, пощупал пульс. Второй анестезиолог сел наготове.

– Ну, что у вас там? – спросил заведующий хирургией.

Аркадий взял в руки ларингоскоп, мастерски провел интубацию трахеи. Второй анестезиолог подключил аппарат искусственного дыхания.

– Готово, – сказал Аркадий.

– Ну, начинаем, – сплюнул заведующий.

– Вену! Полую вену отодвигай! – гулко раскатывался в голове Аркадия голос заведующего отделением. Второй хирург как бы вторил ему – глуше и тише.

– Отодвинул. Держу. Изолировал! – отозвался он, и Барашков внутренним зрением увидел отдельно лежащие, на всякий случай приготовленные, специальные иглы и скобки для сшивания сосудов. Кровотечение из полой вены для Тины означало только одно – конец! Аркадий задерживал собственное дыхание, будто спускался с американских горок, как будто это могло помочь!

– Я в надпочечнике опухоли не вижу, нет! – раздался через некоторое время голос заведующего. Аркадий поднял голову, высунулся из-за своего экрана, посмотрел на хирургов.

– Как это нет? Вы же сами видели томограмму?

– Да видели-то мы все на картинке, – отозвался хирург. – На картинке одно, а здесь… Где она?

У Аркадия аж сердце остановилось, когда он представил, что зря они затеяли оперировать Тину. Да не может такого быть!

– Вы чего, ребята? – Он высунулся из-за своего экрана, будто сам хотел влезть в рану. – А клиника тогда откуда?

– От верблюда. Откуда ж еще? – Голос заведующего звучал меланхолично, и только по струйкам пота, скатывавшимся по его шее, Аркадий видел, в каком тот напряжении.

– Не больно-то прощупаешь под капсулой. Все в крови, а капсула плотная, зараза, скользит. Еще не хватало здоровый надпочечник удалить. Аркадий! – Заведующий выпрямился и посмотрел на Барашкова. Маска прилипла к его носу. Он фыркнул, чтобы она отошла и можно было нормально вздохнуть. – Опухоль-то какого была размера?

– Сами же сто раз смотрели! С фасолину. Не больше сантиметра по длиннику. А в поперечнике семь миллиметров.

– Ну, может, вот здесь тогда…

– Давление сильно скачет, – подал голос второй анестезиолог.

– Не давите сильно-то! – взмолился Барашков. – Надпочечник реагирует на прикосновение.

– Да и так уж не давим, – отозвались хирурги. – Но как тогда опухоль отыскать?

– Сердце не работает, – сказал Барашков. – Погодите чуть-чуть.

– Ну, блин! – Хирурги, выпрямившись, смотрели на него.

– Теперь давайте потихоньку!

Оба хирурги опять склонились над раной.

– Вот, оказывается, где она! – наконец сказал главный и опять посмотрел на Барашкова. – Готовься. – Он принял решение. – Сейчас перевяжем центральную надпочечниковую вену…

– И давление полезет так, что шкалы не хватит… – добавил второй хирург.

– И потом рухнет, – мрачно дополнил второй анестезиолог.

– Я готов. – Аркадий ввел в подключичный катетер порцию необходимого лекарства.

– Поехали, – отозвался главный.

Щелкнули зажимы, пережимающие сосуд в двух местах, второй доктор наложил лигатуры, проверил их на прочность. Барашков задержал дыхание… И в этот момент сосуд в нужном месте пересекли.

– Теперь выделяем надпочечник, – вздохнул главный хирург. – Аркадий, не зевни!

Дальше дело пошло быстрее. Сосуды клетчатки быстро коагулировали термокоагулятором, почку отодвинули и осмотрели, окружающие ткани тоже, надпочечник выделили, и через несколько минут, приподняв на зажимах, отсекли и бросили в лоток. Лоток подхватила операционная сестра и тут же перебросила надпочечник в банку Михаила Борисовича. Самая сложная для хирургов часть операции была выполнена. От начала операции прошло пятьдесят восемь минут. Хирурги начали ушивать рану. Но Аркадий знал, что, как только надпочечник удалят и он перестанет выделять в кровь гормоны, давление резко упадет. Так и случилось.

– Давление на нуле! – проговорил Барашков. В сущности, ему теперь не к кому было обращаться, кроме самого себя. Хирурги сделали свою работу. Теперь он должен был справиться со своей. Все теперь зависело от него и от Тининого сердца. Лекарства у него были подготовлены. Справится ли сердце – вот в чем вопрос.