Круговая подтяжка

Или ни с того ни с сего Тина начинала уверять его, что им необходимо пожить раздельно, чтобы убедиться, что они действительно не могут жить друг без друга.

– Я ведь вижу, что тебе не нравится у меня, что ты хочешь жить как прежде, один. Так живи. Нам обоим будет легче.

– Ну, что ты выдумываешь, – успокаивал ее Азарцев, но часто, когда он возвращался с работы к ней, колеса его машины сами собой поворачивали в другую сторону. Ему тогда приходилось разворачиваться и ехать назад. – Слушай, – однажды не выдержал он. – Мы живем с тобой только полгода, а ты уже вся исстрадалась. Как же ты с мужем-то прожила семнадцать лет?

Тина тогда резко обернулась. Он отчетливо помнил, как исказилось горечью ее лицо.

– С мужем я не страдала, – ответила она. – Я его не любила и не страдала из-за него. Я жила вместе с ним, ходила по магазинам, готовила еду, но была сама по себе и не думала о нем.

– А о ком ты думала?

Она положила на плиту тряпку, которую зачем-то держала в руке.

– О сыне. О работе. О Барашкове. А последний месяц – о тебе. И видит бог, мне тогда жилось почему-то легче. – Она вышла из кухни и легла, делая вид, что листает какой-то журнал из тех, которые у нее оставались непроданными. Он еще посидел за столом, допивая чай, потом пошел к ней, присел на край постели.

– Ну вот, приехали. – Он поцеловал ее в щеку. Щека была соленая. – Я люблю тебя, ты – меня. Отчего же нам вместе хуже, чем с теми, которых мы вовсе не любили?

– Оттого и хуже, – отозвалась она, – что тех мы не мучили. Ни подозрениями, ни ревностью, ни дурными снами.

– Послушай, – сделал еще одну попытку Азарцев. – Это у тебя дурное настроение. Ты должна работать врачом. Подумай только, столько лет отдать больнице, больным – и разом перечеркнуть целую жизнь! Конечно, можно с ума сойти!

– Я не сошла с ума! – холодно ответила Тина. – Я больше не могу работать врачом.

– А ты попробуй! Дай мне слово, что завтра поедешь со мной в нашу клинику. Будешь работать у меня и выбросишь, к черту, все свои газеты-журналы! Вспомни, там в холле тебя ждет не только работа, но и прекрасный рояль. Ты уже сто лет не пела. В первую же неделю устроим концерт, договорились?

– Я и с мужем тоже не пела, – ответила она. – В клетках не поют. Мне не привыкать.

Будто ударили его тогда эти слова. Чем он виноват перед ней? Почему женщины так жестоки? И вот тогда ему в первый раз показалось, что кожа ее пахнет вовсе не солнцем, а просто мьиом, и он впервые уснул возле нее без всякого желания. Она же еще долго лежала неподвижно, без сна, но утром поехала с ним в его клинику, как он и хотел.

Дорога в ад выстлана благими намерениями. Тина напилась в первый раз до чертиков как раз после того «концерта». Но кто же думал, кто знал, что все получится именно так?

– Вот и булочки горячие! – Перед ним стояла Саша, держа на подносе булочки, тарелку с яичницей и металлическую миску с сосисками. Он взял вилку и нож и приготовился есть, но тут на экране его мобильного высветился телефонный номер Юлии, аппетит пропал. Выключить телефон Азарцев не мог. Саша поставила поднос и отошла.

– У нас все в порядке, душечка моя, – пропела нежным голоском Юля в трубку. – Профессор дал разрешение на операцию.

– Кто бы сомневался, – холодно сказал ей Азарцев. – А вот с какой это стати ты стала экономить на продуктах, моя дорогая?

– Повысим доход за счет гинекологического отделения, тогда проси на завтрак что хочешь, милый. – Хитрости Юлии было не занимать. – А пока мы таких разорительных трат себе позволить не можем.

– Опять ты об этом абортарии! – возмутился Азарцев.

– Лысая Голова обещал подумать, я с ним говорила, – уже серьезным тоном продолжила Юля. – И я склоняюсь к тому, что он реально даст денег. Ты понял?

– Плакал тогда мой родительский дом! – в сердцах бросил вилку Азарцев.

– Не переживай, еще лучше построим! – пропела Юлия. – Вот приходи сегодня ужинать – все и обсудим!

– Знаешь, я лучше останусь без ужина. – Смотреть целый вечер в бешеные Юлины глаза Азарцеву не улыбалось.

– Между прочим, Оля не видела тебя уже довольно долго!

Азарцев помолчал. Он и сам скучал по дочери. Какая западня!

– А что, Оля не может меня навестить?

– Ей некогда. Она целыми днями пропадает в институте!

Конечно, это была неправда, и Азарцев это знал, но… Он подумал и сказал:

– Хорошо, я приду.