Круговая подтяжка

– Моложе внучки! – съязвил Азарцев. – Подумай, Юля! Каждый этап – минимум два часа под наркозом!

– На то ты у нас и блестящий хирург, чтобы закончить все дела за час-полтора!

– Да ты что! А где у нас блестящий анестезиолог, чтобы и больная спокойно спала, и не было передозировки препаратов, чтобы внутренние органы не пострадали!

– Что же у нас в Москве, кроме этой твоей бабы, и анестезиологов нет? – разъярилась Юля. – Кирюша отлично справляется! – Юлия имела в виду их нового анестезиолога, которого взяли на работу вместо Тины.

– Я не спорю, справляется. Но он пока еще очень молод. С Тиной оперировать мне было гораздо спокойнее.

– Ха! – Юля опять посмотрела Азарцеву пристально в глаза своим знаменитым взглядом удава. – Ее поезд, Азарцев, давно из твоей жизни уже должен был бы уйти! Она уже вышла в тираж. Можешь считать, что я тебя за измену простила.

– Знаешь, Юля, – устало ответил на это Азарцев, – не все такие непотопляемые, как ты. Не каждый может с легкостью проглотить другого. – Он хотел еще что-то сказать, но в это время в комнату вошел шофер.

– Пациентка доставлена, – доложил он. – Ждет в кабинете!

– Ой, как серьезно! – кокетливо посмотрела на шофера Юля. Азарцев поморщился и вышел из буфетной. Через секунду все его мысли полностью захватила ожидающая в кабинете дама.

7

– Дом с голубыми балконами! У подъезда – каштан! – что было силы орал Барашков в телефонную трубку, пытаясь энергией своего голоса внушить важность момента той женщине, что ответила по другую сторону телефонного провода: «Скорая слушает!» – Только не кладите трубку! – молил он. – Я здесь случайно, в гостях! Поверьте, я не обманываю! С женщиной очень плохо, она без сознания, нужно срочно госпитализировать! И если у вас есть реанимационная бригада, то она тоже нужна!

На другом конце провода мгновение стояла тишина, будто там соображали, что это – очередной глупый розыгрыш или все-таки нет.

– Моя фамилия Барашков! Я – врач! Я вас не обманываю! Поверьте мне! Соедините с главным врачом! – Аркадий кричал так, что было слышно, наверное, в соседнем подъезде.

– Фамилия, возраст, температура? – вдруг по-деловому сказали в трубке, и Барашков понял, что «Скорая» вызов примет. У него как-то странно вдруг запершило в горле, перехватило дыхание, и даже увлажнились глаза. Он испугался, что не сможет сразу ответить на все вопросы, но, быстро собравшись, хриплым голосом сообщил фамилию Тины, а возраст сказал наугад, потому что его никогда не интересовало точно, сколько ей лет, а про температуру сообщил, что она нормальная.

– Что болит? – по-прежнему металлическим голосом продолжали расспрашивать на том конце провода.

– Ничего не болит, она без сознания! – убеждал невидимого собеседника Барашков.

– А что случилось? Почему без сознания?

– Потому что она упала! Прямо на моих глазах!

– Ваша фамилия? – еще раз уточнил металлический голос, и после того, как Барашков в пятый раз проорал, что он Барашков, спросил: – Куда ехать? Назовите какие-нибудь ориентиры!

– Помойка во дворе. Выкрашена в зеленый цвет.

– Вы соображаете? – возмутилась «Скорая». – У нас в каждом дворе помойки!

– Да, и еще недалеко новая школа! Неудобно построена. Я когда ехал, не знал, с какой стороны ее объезжать! И кажется, рядом был магазин «Молоко»! – заорал Аркадий как резаный.

– Дом с другой стороны выходит на улицу?

– Кажется, да. Только я искал не с улицы, со двора. Улица уже второй год, как разрыта! Я помню, там канава была еще в прошлом году!

– Улица Скворечная, дом с голубыми балконами номер пятнадцать! – сообщила «Скорая». В голосе диспетчера даже появились человеческие нотки. – Теперь, какой подъезд, этаж и квартира? Код на двери?

– Кода нет, подъезд от угла второй, а на самом деле, может, и третий, – сказал Барашков. – Но я попрошу кого-нибудь встретить или сам выйду! У подъезда каштан. Номеров квартир здесь вообще ни у кого нет, но эта квартира – на пятом этаже. Выше только чердак! Я вас умоляю, приезжайте скорее!

– Ожидайте, ваш вызов принят! – трубку положили. Барашков облегченно вздохнул и склонился над Тиной, которая в прежнем положении была на полу, без сознания, с разбитой, окровавленной головой. В таком положении лицо ее выглядело каким-то чужим, незнакомым.

Он взял ее за запястье, и ее сердце тихонько ответило его пальцам тоненькой ниточкой еле различимой на ощупь пульсовой волны.