Джентльменов нет - и привет Джону Фаулзу!

– И поэтому ты решила объявить себя вне общества?

Вика обернулась и посмотрела на мать так, что Пульсатилла прикусила язык.

– Вне общества! – Презрению Вики не было предела. – Это Лилия Леонидовна – общество? Да у нас проституция легализована фактически во всех видах – в кинофильмах, на телевидении, в шоу-бизнесе. Нашла тоже викторианскую эпоху в наше время и в нашей стране!

– Я же говорю, доченька, что ты очень умная! – попыталась нейтрализовать ситуацию Пульсатилла. – Но даже самые умные люди иногда делают ошибки! Видишь, твой выпад в адрес Лилии Леонидовны не привел к хорошему.

– Ты ничего не понимаешь! – В голосе Вики слышалось столько горечи. – Я на Лилию Леонидовну хотела плевать! Я придумала всю эту комбинацию для того, чтобы окрутить Мишку, но... Мой расчет не оправдался.

– Почему?

– Джентльмены нынче перевелись.

Неясная догадка теперь засияла в сознании Пульсатиллы ярким светом.

– Так ты хотела поступить с Мишкой, как героиня из романа Джона Фаулза? Нарочно поставить его в ситуацию, в которой он обязан был быть джентльменом? Бедная ты моя девочка!

Вика наклонилась и подставила под воду лицо. Струя холодной воды заливалась ей в рот и в нос и, как показалось Пульсатилле, мешалась со слезами. Пульсатилла тихонько встала, достала из шкафчика чистое полотенце. Выключила воду, накинула его на голову дочери, стала вытирать ее мокрые волосы, глаза, щеки и ласково приговаривала:

– Какой-то дурак написал, а ты поверила, доченька! Ведь роман – это просто фантом, выдумка, больше ничего! Какая же ты еще одновременно умная и глупенькая в твои девятнадцать лет!

– Вот это-то и обидно! – Дочь отняла у матери полотенце, села на табуретку, закрыла полотенцем щеки и нос. Теперь на Таню смотрели совершенно детские, чистые, наивные, немного покрасневшие от воды и слез глаза. – Я учусь на филологическом. – Сквозь полотенце голос Вики казался глуше обычного. Прежнего звонкого запала в нем уже не было слышно. Таня подумала, что за два дня дочь повзрослела сразу на несколько лет. – Нам вечно твердили, что в самых лучших литературных произведениях герои более реальны, чем живые люди. Что литература отображает жизнь, позволяет приобрести знания и опыт. И на ее примерах надо учиться! И вот все оказалось неправдой. И человек, казавшийся очень хорошим, на поверку оказался подлецом. Так может, и не нужна вовсе литература? Счастье и так приходит само собой, а чтобы научиться, как противостоять злу, пример надо брать не с положительных героев, а с негодяев!

– Смешная ты, просто детсад, – посмотрела на Вику Пульсатилла. – И в литературе, и в жизни есть и герои, и подлецы. Но разве можем мы, будто писатели, распоряжаться по своему усмотрению жизнями настоящих людей, а не выдуманных героев? Ты, наверное, хотела, чтобы Миша, как герой Джона Фаулза, тебя полюбил?

– Я хотела, чтобы он на мне женился.

– Еще смешнее. Миша твой – не самостоятельный английский дворянин викторианской эпохи! Он всего лишь студент, у которого есть мать и отец, имеющие свои планы относительно будущего своего сына. И вполне возможно, что его ранняя женитьба на тебе в эти планы совершенно не входит. Как же ты при всем твоем уме не смогла это учесть?

– Я думала, он меня действительно любит. – Вика сложила полотенце, бросила его на стол. – Я ведь не собиралась при гостях устраивать этот цирк. Но накануне вечером, когда мы с ним лежали в постели и он захлебывался от восторга, я намекнула ему, что моя жизнь невыносима, что у меня совершенно нет никаких средств к существованию, что я не вижу другого выхода, кроме как получить эти средства, пойдя в проститутки.

– Вика! – вскричала Пульсатилла. – Ну как ты могла такое сказать?!

Вика нисколько не обратила внимания на огорчение и возмущение матери.

– У меня просто не было другого выхода. Я-то надеялась, что он, как джентльмен, тут же предложит мне свою помощь. Но он сказал: «Ну иди! У нас любой труд почетен. Говорят, что девочки с образованием пользуются большим успехом. Можно даже устроиться к какому-нибудь бизнесмену или иностранцу, чтобы ездить с ним в командировки...»

– Он так сказал? Козел! Чтоб ноги его больше здесь не было! – возмутилась Пульсатилла.

– Больше и не будет! – тихо, но твердо объявила Вика. – Но я должна была его наказать! Вот тогда я в отместку и рассказала при всех, чем занимаюсь. Да! Я рада, что Лилии Леонидовне было за меня неудобно! По крайней мере это самодовольное выражение с ее лица слетело!