Джентльменов нет - и привет Джону Фаулзу!

– Может быть, лекарство дать? Валидол? Корвалол? – Голос у Вики теперь был спокойный, но лицо испуганное, бледное.

– Не надо лекарств! – Таня хотела добавить, что лучшее лекарство – понимание между людьми, но не стала этого говорить. И так уже довоспитывалась, что чуть не умерла.

Ловкие Катины руки взметнули вверх чистую простыню, взбили и уложили подушки, сверху раскинули одеяло.

– Ложись, мамочка!

Пульсатилла осторожно разделась, стараясь не делать резких движений, вползла на диван.

– Можно я лягу с тобой? – У Кати были такие испуганные глаза, что отказать ей было невозможно, хотя Таня предпочла бы остаться одной. Ей хотелось поразмышлять, погоревать втихомолку о своей жизни. Вырастет Вика, поймет, как недолог, несправедлив и запутан бабий век. Но Катя – еще ребенок – быстро скинула с себя одежду, влезла в ночную сорочку, нырнула к матери под одеяло, обняла ее. «Эта – как котенок, – подумала Пульсатилла. – Просит еды, тепла и ласки! И пока еще счастлива. Сколько ее еще надо растить! Старшая – та другая! Понять бы, что хочет Вика! Понять бы и дать! На, возьми! Пользуйся! Но как ты поймешь ее, если она – как сундук, окованный железом и закрытый на три замка?»

Пульсатилла закрыла глаза.

– Мамочка, ты спишь? – беспокойно шепнула ей в ухо Катя.

– Сплю. Не беспокойся. И сама спи! Вика тоже сейчас ляжет. Все будет хорошо. Утро всегда вечера мудренее. – Пульсатилла поцеловала, погладила Катю. Дочь успокоенно прижалась к ней, засопела. Вика пошербушилась немного в своей комнате и тоже легла. Таня услышала, как скрипнула ее кровать. И тут, как назло, зазвонил телефон. Таня подождала: не положат ли на том конце трубку? Все-таки поздний час. Но кто-то был настойчив – телефон все звонил и звонил. Она высунула ноги из-под одеяла, чуть подвинула спящую уже Катю, собираясь встать. Вика оказалась нетерпеливее.

«Может быть, это ее?» – подумала Пульсатилла.

– Мам, это тебя! – Вика поднесла телефон к постели, лицо ее было непроницаемым, как у сфинкса.

– Алло? – произнесла Пульсатилла слабым голосом. Кто бы там ни был, пусть знает, что звонить так поздно неприлично.

– Твои девочки уже легли? – спросил в трубке мужской голос, показавшийся ей знакомым. Но кому он принадлежал, Татьяна разобрать не могла. «Шантажисты! Лилия Леонидовна подослала!» – похолодело у нее все внутри.

– Кто это говорит? – спросила она как можно более независимо, будто рядом с ней находился полк охраны.

– Танька, ты что, сдурела? С кем была вчера не узнаешь? Это же я, Кирилл!

– А! – Пульсатилла вздохнула с облегчением. Пришло же ей в голову – «шантажисты»! В наше время чего только не испугаешься! – Я не ожидала, что ты позвонишь! Уже поздно...

– Так я нарочно звонил попозднее, чтобы твои девчонки уже легли! – Голос у Кирилла был уже не такой унылый, как накануне. – Я думал, ты ко мне опять придешь, как вчера! Я бы за тобой заехал!

– Ох нет, дорогой! – Пульсатилла чуть ли не в первый раз в жизни отказывала мужчине. – Кажется, я уже отгулялась.

Кирилл помолчал.

– Тебе что, не понравилось вчера?

– Моя старшая дочь обозвала меня проституткой за мой вчерашний вояж с тобой.

– У вас там что, скандал? – поинтересовался Кирилл.

– Уже закончился.

После паузы он произнес:

– Мне всегда представлялось, что ты идеальная мать. Во всяком случае, ты всегда так восторженно говорила о своих детях!

– Как видишь, не всегда получается быть идеальной матерью. – Пульсатилле показалось, что Вика подслушивает за дверью, и она понизила голос до шепота: – Серьезно, Кирилл, я больше не могу к тебе приходить. Как выяснилось, моя личная жизнь плохо сказывается на отношении ко мне девочек. Наверное, я должна поставить на себе крест. – Пульсатилла говорила это искренне, нисколько не рисуясь. Разговор с Викой заставил ее по-другому посмотреть на свою жизнь.

– А мне показалось, вчера тебе было неплохо. – Его голос опять стал грустным.

– Какие твои годы! – попыталась бодро держаться Татьяна. – Найди себе кого помоложе! – Она вовсе не кокетничала с ним.

– После того как меня бросила Лиза, я не могу смотреть на молодых девчонок.

«Может быть, он позвонил потому, что со мной ему не надо притворяться? – подумала Таня. – Уж кто, как не я, знает всю его подноготную!»

Она произнесла как можно более веселым тоном:

– Ну-ну! Не грусти! Мы все еще потанцуем на твоей свадьбе!

Он решил уточнить: