Джентльменов нет - и привет Джону Фаулзу!

Сашке в тот день сделали прививки от полиомиелита и сразу АКДС, и вечером температура у него поднялась почти до сорока градусов. Лиза была неопытна, не знала, что делать, да и в доме у нее не было почти никаких лекарств. Муж, как всегда, задерживался на работе. К двенадцати ночи она решила, что он не придет ночевать, как уже случалось не раз. И вот тогда, в отчаянии, она выбежала из квартиры и стала колотить кулаками во все двери их старого, неустроенного двухэтажного дома. Она разбудила тогда весь подъезд.

– Какая-то истеричка! – обсуждали наутро происшествие соседки, жены сослуживцев.

«Избалованная и неумелая!» – был вынесен всеобщий приговор.

– Мы думали, она сошла с ума! – рассказывали они еще потом долго друг другу. – Да все они там в Москве такие. Привыкли к хорошим условиям! Вот пусть теперь понюхает пороху здесь.

Почти никто не сочувствовал Лизе. А она так истошно кричала, чтобы кто-нибудь вызвал к Сашке по телефону Службу спасения или «скорую помощь», что создавалось впечатление, что она не понимает, где находится. Когда приедет «скорая помощь», если до Читы шестьдесят километров? И что такого особенного случилось с ребенком? Ну сделали сыну прививку, ну поднялась температура. Явление рядовое, все знают, как надо с этим справляться. Ей стали предлагать лекарства – кто принес жаропонижающее, кто – супрастин, а она все кричала, что без врача ничего не будет давать, пока измученный мальчишка не уснул. Тогда она стала ходить как тень по квартирам и приставала то к одной женщине, то к другой:

– Посмотрите, пожалуйста, мой сын не умер? Не умер?

Да, в ту ночь в подъезде никто не мог заснуть. Для Лизы эта ночь была самой страшной в целой жизни. Никогда она не испытывала такого страха за себя, как испытала за сына. Правдой было также, что она приехала совсем не подготовленная к жизни в военном городке, а тем более к материнству. Довольно скоро она всему научилась. Но за тот давнишний эпизод Лизе было не стыдно. Когда ребенок вдруг закатил глаза и стал дышать так тяжело, что она подумала, что очередной его вздох может стать последним, и заметила судороги, которых никогда не видела раньше, она была готова не только бегать по подъезду, но лететь на Луну или куда угодно, чтобы только кто-нибудь ей помог. Если она и была виновата, то в том, что до этого эпизода была слишком легкомысленной: вылупившись из-под крылышка папы с мамой, действительно ничего не знала о реальной жизни. Когда мама предостерегала ее от поездки в Забайкалье, она, ослепленная пришедшей к ней любовью, легкомысленно говорила: «Живут и там люди, рожают детей, ведут хозяйство» – и не делала ничего, чтобы обезопасить себя от случайностей.

Одна только мысль, что муж может уехать без нее, если она задержится со сборами, приводила ее одновременно и в ужас, и в отчаяние. Куда угодно, только вместе с ним! Первые месяцы их жизни были действительно романтичными. Не покладая рук она вила свое гнездо. Трудности начались, когда родился Сашка. И реакцию мужа на его первую болезнь она запомнила прекрасно. Она провела ужасную ночь, действительно была близка к помешательству, боялась всего, даже то, что температура вдруг опустилась слишком быстро, ее испугало. Он весь вспотел, а потом стал холодный. Она переодела его, запеленала ножки. Он спал, и она в изнеможении задремала прямо на полу у его кроватки – боялась отойти, боялась, что силы оставят его и он умрет.

Муж пришел с работы под утро, ничего не зная о болезни сына.

– Лизка, дай мне скорее поесть! – громко с порога закричал он. – Через полчаса мне опять уходить! – Он тогда вообще был веселый, шумный.

– Тише! Что ты кричишь! Сашка болеет! – Губы у нее запеклись после бессонной ночи, и она еле могла ими шевелить. – Возьми себе хлеб, масло, пряники. Согрей чай. Больше ничего нет, я не могла приготовить еду – не отходила от Сашки, не было продуктов.

Он недовольно нахмурился, но тут новая мысль пришла ему в голову. Не получив еду, он решил восполнить это другим. Подхватив Лизу сзади, он понес ее на диван, что стоял в углу комнаты.

– Ты что, с ума сошел? – Ее возмущению не было предела.

– Ну что тут такого? – Муж, торопясь, принялся ее раздевать. – Сашка спит, ничего не услышит! Закрой перекладину кроватки пеленкой!

– Ты обалдел! Не соображаешь?! Я думала, ночью ребенок умрет!

– Да не умрет, не умрет! – Муж прислушался к Сашкиному дыханию. – Дышит спокойно, температуры никакой нет! Ты это все придумала, у страха глаза велики!