Джентльменов нет - и привет Джону Фаулзу!

– Э, дорогая! Ты не совсем права! – Рустам с интересом посмотрел на ее плотные, обтянутые черными колготами, аппетитные икры. – Для женщины измена мужу – позор! А мужчине разрешается многоженство!

Настя, почувствовав его взгляд, обернулась.

– Не торопись, дорогая! Такая красивая женщина, как ты, не должна бегать за мужчинами! Они сами будут выстраиваться к тебе в очередь, а ты только пальчиком указывай – то хочу, это хочу!

– Ага! Сладко говорите! – Настя покачала головой.

– Верно тебе говорю, дорогая! Присаживайся, отдохни! Гостьей моей будешь! Чай сейчас приготовлю!

Что может быть приятнее восточного гостеприимства? Настя вздохнула, снова опустила на пол свой полушубок, прошла по мягким коврам в комнату, села.

Хозяин Рустам полушубок поднял, встряхнул, куда-то унес.

– Я его на вешалку повешу. Что за мех у тебя, дорогая?

– Козлик, – ответила Настя и чуть не заплакала. Когда-то действительно это был модный мех, но с тех пор уже столько времени утекло, а она все донашивает своего старенького козла. Уже и по рукавам швы кое-где распоролись, и подол обтрепался. И почему-то упоминание об этом козлике ужасно напомнило ей Юру.

– Да, видно, муж у тебя не богат! – Рустам появился с подносом, на котором стояли серебряный, очень изящный заварочный чайник и хрустальные кружечки с извитыми ручками – что-то среднее между бокалами для глинтвейна и пивными кружками.

– Какие интересные! – повертела Настя кружку в руках.

– Нравится? Возьми ее себе! Это мой подарок тебе, дорогая!

– Ну что вы, зачем же? По какому случаю?

– По случаю нашего знакомства! – Рустам снова исчез и очень быстро вернулся с вазочками какого-то тягучего варенья и круглых печений, обмазанных медом и орехами.

Она посмотрела на Рустама. Глаза у того горели восточным огнем, щеки раскраснелись, а его довольно значительная полнота, спрятанная в европейского покроя костюм, придавала ему сходство с арабским шейхом, только не хватало темных очков и белого покрывала на голове. Настя вдруг почувствовала себя Шехерезадой, готовой рассказывать сказки хоть до утра.

– Попробуй варенья из айвы, дорогая! Моя мама варила! – угощал ее Рустам. И совершенно обалдевшая от своего визита Настя постепенно забыла о Юре, о Нине, о том, зачем она сюда пришла, и смотрела на нового знакомого с плохо скрытым восторгом: вот перед ней был настоящий мужчина! Вежливый, обходительный, услужливый, рядом с которым не стыдно быть Шехерезадой!

Их разговор перешел далеко в ночь. Настя уже угощалась каким-то сладким вином и даже забыла о том, что вообще-то ей надо двигаться в обратный путь. Ее обаятельный хозяин тоже не вспоминал об этом и все рассказывал о каких-то своих знакомых, все сплошь больших начальниках и руководителях фирм, и о своей важной роли при них. Он потчевал ее рассказами о своей жизни до перестройки, когда он, как выразился, бегал по кавказской деревне голопузым мальчишкой, рассказывал о своей сестре, замечательной женщине, братьях, их женах, племянниках и в основном о том, кто из них чего в жизни добился. И как поняла Настя, был только один человек в его родне, не пользующийся уважением и успехом, – какой-то парень, чей-то внучатый племянник, художник, который в настоящее время скитается по Европе и рисует на улицах портреты туристов.

– А твой муж чем занимается, дорогая? – спросил ее наконец Рустам.

И Настя, почувствовав к этому человеку доверие, призналась ему, что Юра ей вовсе не муж, но она хотела бы за него выйти, потому что ей надоело быть не замужем и надоело не иметь своего дома.

– Понимаю, – значительно посмотрел ей в глаза Рустам и тоже сделал признание. Оказывается, у него было две жены. Одна на родине, в селе, где он вырос и где его женили сразу после армии, а вторая еще в одном городе, тоже на юге. На этой женщине он женился несколько лет назад. У обеих жен есть от него дети, у каждой – хороший дом, и он с удовольствием содержит обеих. Только в Москве – Рустам грустно покачал головой – у него нет пока жены, потому что не встретилась еще ему такая женщина-москвичка, которой он мог бы доверять и которая бы относилась к нему честно.

– Что значит «честно»? – спросила Настя, подумав, что, пожалуй, она согласилась бы занять вакантное место.

– Я врать не люблю, – пояснил ей Рустам. – Москвички – что? Не умеют жить коллективом. Каждая хочет перетянуть одеяло на себя. Хочет, чтобы я был женат только на ней, а с другими женами развелся. А куда я прежних жен дену? И детей? Нет, – Рустам покачал головой, – я всех люблю. Если со мной будут поступать честно – я и сам честный человек. Если найду такую женщину – сразу женюсь! Куплю ей дом, пусть заводит хозяйство, рожает детей, но измены не потерплю. Голову ей тогда мои люди отрежут!