Мемория. Корпорация лжи

— То есть? — Клейни повернулся к Бинелли.

— Шелби и полиция не смогут прочесть информацию. — Управляющий затаил дыхание, следя за реакцией конгрессмена.

Тот задумался на пару мгновений и приказал:

— Ищите Шелби. — Снизу вверх он посмотрел на Диккенса: — Завтра утром я встречаюсь с президентом, послезавтра вместе с ним представляю миру «Вакцинацию». У вас осталось чуть больше суток.

Клейни взмахнул рукой, Бинелли машинально кивнул. Блондин по — военному развернулся и направился к проему в стене.

* * *

Плащ и шапочка, купленные Фрэнком на выходе из метро у переселенца, пахли нафталином. Было ощущение, что вещи достали из сундука сегодня утром и достали их именно с целью продать.

Фрэнк усмехнулся — дурацкое предположение, не об этом надо думать. Он потер ладонями щеки, встряхнулся. Нужен какой — то план, необходимо решить, что делать дальше, где скоротать ночь…

Прикрыв шапочкой уши, он поднял воротник и сунул руки в карманы, нащупав в правом плоское увесистое устройство в металлическом корпусе. Фрэнк не был докой в компьютерах, но в том, что эту штуку подключают как раз к компьютеру, сомнений не было. Устройство сильно напоминало переносной жесткий диск, по каким — то причинам заключенный в достаточно прочный, возможно противоударный, корпус. Зачем Кэтлин отправила диск именно ему, почему воспользовалась таким странным способом? Он вспомнил мертвую девушку на кровати в своей квартире, убитого боевиком старика — управляющего из почтовой службы, женщину, которой в подземке прострелили голову, и остановился. Резко выдохнув, зажмурился, но не смог прогнать наваждение: Кэтлин смотрела на него остекленевшими глазами, старик в почтовом отделении задыхался, из раскрытого в предсмертных муках рта текла кровь, обезображенное пулей, искаженное болью лицо женщины в метро застыло страшной маской.

В ушах загудело, перед глазами поплыло, Фрэнк вырвал руки из карманов, развернувшись лицом к стене дома, схватился за камень. Его стошнило: сильно, с болью от спазмов в горле. Он сплюнул розовато — желтую слюну, утерся и глубоко задышал. Постояв минуту, медленно двинулся вдоль улицы.

Дождь прекратился, но легче не стало — в лицо дул холодный северный ветер, он тащил тучи в противоположную от Гарлема сторону. Навстречу по тротуару спешили в подземку переселенцы, обходили, приняв за пьяного, покачивающегося Фрэнка. Майк не соврал насчет особого положения в городе: обитатели резервации в Бронксе вынужденно покидали Манхэттен.

Фрэнк покосился на часы — вскоре улицы опустеют. На перекрестке показалась патрульная машина, он снова сунул руки в карманы и зашагал как можно увереннее, непринужденно глядя по сторонам, расправил плечи. Полицейские проехали мимо, не обратив на него внимания.

Как только машина свернула на поперечную улицу, Фрэнк перешел на другую сторону, где было много прохожих, миновал перекресток и встал в конец очереди на автобусной остановке, пока не представляя, зачем так поступает. До бесконечности кататься на автобусе не получится — водитель или пассажиры им заинтересуются, узнают и заявят в полицию.

Очередь впереди зашевелилась — за размышлениями он не заметил, как подъехал автобус. Фрэнк поднялся в него последним, протянул в качестве платы за проезд пятидолларовую купюру. Водитель нисколько не удивился наличным и, даже не взглянув на пассажира, отсчитал сдачу. Близость Бронкса и толпы переселенцев, не имевших в электронных браслетах чипов для безналичных расчетов (с таким чипом достаточно провести рукой над сканером на входе в автобус — и с личного счета спишется нужная сумма за билет), были здесь делом привычным. Протиснувшись к ближайшему выходу, Фрэнк взялся за поручень над головой и уставился в тонированное окно автоматической двери.

Автобус плавно набирал ход; двигатель едва слышно гудел в задней части салона, слегка подвывая, когда сменялись переключаемые передачи; пшикала сжатым воздухом тормозная система.

Надо что — то решать… Фрэнк потер висок, потрогал ссадину на подбородке и замер, провожая взглядом афишу на стене газетного киоска. До боксерского турнира на кубок Пятьдесят девятой улицы оставалась неделя. Сбоку от Фрэнка два темнокожих парня обменивались мнениями о прошлом турнире, один оживленно начал вспоминать, как некий Рыжий Джек в финальной встрече на двадцать второй секунде отправил Руди Новака в нокаут.