Прекрасная монашка, Стр. 135

— Герцог Мелинкортский, — представился он.

— Я ожидала вас, — спокойно проговорила мать-настоятельница. — Не хотите ли присесть, ваша светлость?

— В этом нет нужды, — отказался герцог. — Я хочу поговорить с послушницей Аме, которая сегодня утром вернулась в ваш монастырь.

— Да, это так.

Она посмотрела на герцога Мелинкортского, и его светлость понял, что его внимательно изучают. Он также пристально смотрел на нее и не отводил взгляда до тех пор, пока не почувствовал, что мать-настоятельница осталась довольна тем, что увидела.

— Садитесь, ваша светлость, — вновь повторила она.

Себастьян Мелинкорт принял ее приглашение и сел на грубо сколоченный стул с высокой спинкой, который стоял возле письменного стола.

Мать-настоятельница тоже села. Лучи солнца, падавшие ей на лицо, высвечивали очаровательные линии его тонких черт, подчеркивая гладкость и нежность ее безупречной кожи. Руки у нее были с длинными пальцами, через кожу проступали голубые вены. Когда она сложила их на коленях, герцог подумал, что у нее спокойное и умиротворенное состояние духа; пожалуй, такого он не встречал еще ни у кого.

— Аме рассказала мне обо всем, что с ней случилось с тех пор, как она покинула этот монастырь, — спокойно проговорила мать-настоятельница.

— Я приехал, чтобы увезти ее отсюда, — заявил герцог Мелинкортский. — И хочу забрать ее затем с собой в Англию. Она будет моей женой. А если кто-нибудь дерзнет копаться в ее прошлом или делать какие-либо предположения, которые тем или иным образом опорочат или оскорбят ее, ему придется иметь дело со мной.

— И вы в самом деле думаете, что Аме была бы счастлива заполучить свое благополучие, нарушив спокойную жизнь собственной матери?

— Я уже сказал, — повторил герцог Мелинкортский, — что глупо опасаться каких-то неприятностей из далекого прошлого. Ведь герцог де Шартре далеко не гений. Он, разумеется, может послать в Англию свой запрос, но я смогу все устроить так, что ответы на все вопросы ему придется дожидаться до скончания века.

— Но ведь люди все равно будут болтать.

— Это неважно!

— Почему же?

Услышав этот простой вопрос, Себастьян Мелинкорт с удивлением посмотрел на мать-настоятельницу.

Воцарилось молчание, и эта тишина как бы подчеркивала важность момента, от ответа на этот вопрос зависело будущее. Потом, медленно разжав губы, с огромным трудом герцог сказал тихо:

— Потому, что я люблю Аме.

Его глаза, страстные и требовательные, встретились с темными спокойными глазами матери-настоятельницы, и внезапно выражение упрямства исчезло с его лица, а в глазах остались только страх и покорность.

— Я люблю ее, — повторил его светлость, — и думаю, что она тоже любит меня. Да, я недостоин и не заслуживаю ее любви. Но именно поэтому я буду делать все, что в моей власти, чтобы сделать Аме счастливой, и, поступая таким образом, я считаю совершенно искренне, что смогу искупить прошлое.

В тот момент, когда он говорил это, герцог Мелинкортский понял, что это было испытанием, сердце замерло, на какое-то мгновение у него мелькнула мысль, что он не выдержал его. Но потом Себастьяну показалось, что на губах матери-настоятельницы промелькнула чуть заметная улыбка. Наклонившись к ней, сложив руки вместе словно в молитве, так, что суставы пальцев побелели от напряжения, его светлость проговорил:

— Помогите мне, матушка. Я прошу вас, помогите мне; я отчаянно нуждаюсь в вашей помощи.

Никогда прежде его светлость герцог Мелинкортский не позволял себе у кого-либо просить помощи, ни перед кем не принимал он такого смиренного вида, но сейчас его голос звучал с полной искренностью.

— Аме права, — тихо проговорила мать-настоятельница. — И я помогу вам, герцог, потому что считаю, что в своей любви к Аме и ее любви к вам вы обретете бога в душе своей и раскаетесь во всех ошибках и грехах прошлого.

— Клянусь вам, что обязательно попытаюсь.

— Никто из нас не может сделать большего; не сомневайтесь, эта попытка вам зачтется!

Мать-настоятельница коснулась креста на груди.

— Когда вы вошли в эту комнату, у меня было два плана, — проговорила она, — Первый заключался в том, чтобы поступить в соответствии с желанием самой Аме и позволить ей принять постриг сегодня вечером.

— Сегодня вечером!

Слова, казалось, еле вырывались из уст герцога, он очень побледнел.

— Все уже подготовлено к обряду. Но теперь я хочу рассказать вам о другом плане.