Любовь, похожая на смерть

Сом вернулся на двор, залез в салон и посидел на водительском месте. Если грамотно перебить номера кузова и двигателя, поменять табличку и выправить кое-какие документы, машина уйдет через неделю. В салоне нашлась завалившаяся за коврик визитная карточка какого-то московского адвоката. Карточку Сом сжег, решив, что стянуть машину у проезжего адвоката – святое дело. Тот получит страховку, купит новую машину и забудет о старой, а Сом станет богаче. Он вылез, приказал своим парням перегнать машину в дальний бокс, закрыть ворота и браться за дело.

Едва тачка оказалась в боксе, пожаловал какой-то незнакомый фраер и спросил, не берется ли Сом за ремонт джипов. Сом что-то соврал, а этого придурка выпер за ворота. Сам зашел в свою комнату, позвонил своему лучшему механику и сказал, что есть срочная работа, надо прийти. Затем долго изучал запись камеры наружного наблюдения, установленной над воротами мастерской. Забеспокоившись, набрал номер известного в городе бандита по имени Рома.

– У меня, кажется, проблемы, – сказал Сом, привыкший обо всем рассказывать долго и подробно. – И случились они, как всегда, в самое неподходящее время.

– Опять туалетная бумага кончилась? Ну, когда ты сидел на унитазе?

– Не трави, – поморщился Сом. – Возле мастерской крутятся какие-то хмыри. Подъехали на тачке с московскими номерами. Пришли своих парней на всякий случай, а то у меня сердце не на месте.

– У меня запарка, – ответил Рома. – И я не присылаю людей просто так, «на всякий случай». Выясни, что за хмыри появились, тогда и звони, – и бросил трубку.

Сом встал, вытащил из нижнего ящика стола крупнокалиберный «браунинг», зарядил его и положил на стол под газету. Поднялся, встал у подоконника, но тут постучали в ворота. Сом глянул на экран монитора и сделал сигнал беспамятному Гарику – мол, открывай и прошмонай гостя, чтобы не пронес ствол или нож.

* * *

Через калитку вошел прилично одетый мужчина лет сорока пяти с тонкой полоской усов на приятном лице. Он проследовал в комнату Сома, постучал в дверь и переступил порог, когда хозяин уже сидел в кресле, задрав ноги на стол. Поздоровался, назвал свое имя и фамилию, добавил, что он работает на авторитетного московского бизнесмена по имени Леонид Солод. Сом тоже представился и сказал, что работает сам на себя, но имя Солода слышали и в провинции.

– Случилось недоразумение, – сказал Гурский, стараясь побороть гнев, переполнявший душу. – У вас машина, на которой ехала жена господина Солода и двое мужчин, что ее сопровождали. Меня не интересуют эти мужчины, не интересует машина. Мне надо знать: где женщина? И что с ней?

Сом на секунду задумался, переваривая услышанное. Он точно знал, что водитель тачки – одинокий мужик, который остановился возле рынка. На визитке было написано, что он адвокат. Никаких жен известных людей поблизости не было. Сом попросил гостя подождать минуту во дворе. Когда тот вышел, набрал номер Романа и рассказал все, что удалось узнать.

– Пошли этого скота на хер, – посоветовал Рома. – Жена Солода погибла где-то недели две назад при невыясненных обстоятельствах. Об этом во всех газетах писали. Этот гад гонит дым в жопу. Сейчас пришлю своих парней. На всякий случай, типа.

Сом позвал со двора Гурского, сел за стол и сказал:

– Ты наверняка вообразил, что тут одни мудаки живут. Не знаю, про какую бабу ты травил. Не знаю, кто ты такой есть в своей Москве. Но на нашей территории ты – никто. Можешь вытряхиваться. И скажи спасибо, что жив. Пока еще жив. Все. Теперь пошел отсюда…

Сом видел, как побагровело лицо собеседника. Не сказав ни слова, Гурский вышел из комнаты. Через несколько минут он вернулся к машине, достал из-под сиденья пистолет, проверил его. Эльдар и Туз молча переглянулись, решив, что базар кончился плохо и теперь стрельбы и крови не избежать. Гурский связался с Пашей Пулеметом и спросил, почему он до сих пор не на месте.

– Я в пяти минутах езды, – ответил Пулемет. – Жму на всю железку.

И точно: через пять минут внедорожник «Ниссан» остановился позади «Хонды». Гурский перекрестился щепотью и передернул затвор пистолета.

Глава 16

Фотограф Илья Кобзев занимал большую квартиру, выходившую окнами на реку. Он встретил Девяткина без особой радости: скоро уезжать по делам, времени на разговоры не осталось.

– Вы по поводу соседей? – Кобзев кивнул на противоположную стену. – Ну, которые тишину в ночное время нарушают? Это я писал заявление. И все факты, изложенные в нем, имели место. Подтверждаю.