Раскрутка

Глава девятая

Дима Радченко, заканчивая ужин в ресторане «Тройка», уныло пилил ножом подметку солдатского сапога, которая в меню почему-то значилась как «вырезка говяжья в панировке». Прерывая свое занятие, он поглядывал на стены и старинный сводчатый потолок ресторана, расписанные Олегом Петрушиным. Такая живопись – сюжетная, слишком яркая, стилизованная под народный лубок – Радченко не по вкусу. Кажется, будто сидишь не в кабаке, а внутри огромной палехской шкатулки, как чертик в коробке. И совсем скоро из этой шкатулки тебя вытряхнут, как оловянного солдатика или другую безделушку. И полетишь ты, болтая ногами, к чертовой матери или куда подальше.

– М-да, – сказал Радченко. – Как-то это все…

На правой стене богатый купец в расшитом золотом сюртуке сватал молодую нарумяненную девку с длинной косой, одетую в сарафан и высокий кокошник. На другой стене по синей глади волшебного озера плыли белые лебеди с неестественно длинными шеями и красными клювами. На потолке удалой ямщик гнал неизвестно куда сквозь снежные просторы, сквозь ровную, как бильярдный стол, степь, тройку лошадей бурой масти.

– А может, это и неплохо? – вслух спросил Радченко.

– Чего? – переспросил сидевший напротив сыщик Игорь Тихонов. На горячее он взял грибы с картошкой и луком, запеченные в горшочке, и, кажется, остался доволен выбором. На эстраде играла музыка, какие-то местные самородки, одетые в русские национальные костюмы, исполняли песни в стиле ретро. – Чего ты там шепчешь?

– Я говорю, может, вся эта мазня, – Радченко обвел взглядом потолок и стены, – все эти художества – как раз в тему? Может, в этом есть какая-то изюминка?

– Ты посмотри, сколько тут народа в будний день, – ответил Тихонов. – И сразу поймешь, есть тут изюминка или нет.

Довольно просторный ресторанный зал с декоративными колоннами, плюшевыми занавесками с кистями и официантами, одетыми в хромовые сапожки, красные шаровары и косоворотки, вышитые крестиком на груди, оказался битком забит публикой. Если бы не предусмотрительный Тихонов, заказавший места еще накануне, сегодня они бы ужинали в другом месте, например в привокзальном буфете. Радченко вытер губы салфеткой и отодвинул тарелку, решив, что с говяжьей вырезкой тупым ресторанным ножом не справиться, тут топор нужен. Он пригубил пиво и поманил официанта.

– Не в курсе: кто этот зал расписывал? – спросил Радченко, когда официант склонился над столом. – Ну, кто рисовал все это хозяйство?

– Не могу знать, – по-солдатски ответил молодой человек. – Но если очень интересуетесь – метрдотеля позову. Он всю дорогу тут работает. При нем и рисовали.

– Зови, – кивнул Радченко.

Через минуту за их столиком сидел седовласый осанистый дядька, одетый не в бутафорскую рубаху, а в темный костюм, светлую сорочку и модный галстук. Он охотно объяснил, что года два назад ресторан назывался «Парусом» и терпел большие убытки, потому что народ сюда не шел. То ли музыка плохая, то ли мух много… Идея оформить заведение под старину, нарядить официантов в русские костюмы и пригласить народный ансамбль пришла в голову новому владельцу заведения. Нашелся местный художник по фамилии Петрушин, который выполнил всю работу быстро и взял недорого. Сущие копейки.

– Все делал сам, никому не доверял, – добавил мэтр. – И работал очень быстро. За сутки, бывало, по три-четыре квадратных метра живописи выдавал. Во время работы капли в рот не брал. Говорил: вот когда закончу – раскумаримся. А потом с ним несчастье случилось. По пьянке его то ли приятель подстрелил, то ли сосед. Это уж я не знаю.

– Жаль, жаль человека, – покачал головой Радченко. – Я вот страсть как люблю русскую живопись. У меня своя коллекция. Небольшая, но вещи подобраны интересные. А не осталось ли у вас картин этого художника? Может, какие наброски случайно завалялись? Или еще чего. Я бы дал хорошую цену.

– Это надо узнать, – слукавил мэтр. – Надо поинтересоваться. Если есть время, подождите.

Он поднялся из-за стола, неторопливо проследовал через зал и, оказавшись в служебном помещении, ускорил шаг. Быстро добрался до конца коридора, открыв дверь кабинета, вытащил из ящика бумажку с телефоном и набрал номер. Сегодня днем «Тройку» посетил посыльный воровского положенца Павла Шестакова, известного в городе как Шест. Человек оставил пару фотографий, на одной из которых был изображен покойный художник Петрушин, а на другой – незнакомый мужчина приятной наружности лет сорока. От Шеста передали, что, если эти двое появятся в ресторане, надо немедленно связаться с Пашей. И еще. Если нагрянут люди, которые помянут в разговоре Петрушина, тоже тренькнуть. Без промедлений. Шестаков серьезно взялся за поиски этих людей, разослал посыльных во все злачные заведения города.