Способный ученик

     Орел, орел, подумал Фрэнч, разглядывая гостя. Седые  волосы  зачесаны назад. Костюм-тройка как из магазина.  Сизоватого  цвета  галстук  завязан безукоризненно. Черный зонт в левой руке  (с  воскресенья  зарядил  мелкий дождик) смотрится эдаким офицерским стеком. Пару лет  назад  Калоша  Эд  с женой, большие поклонники Дороти Сэйерс, решили перечитать все, что  вышло из-под ее пера. И вот сейчас он подумал: перед ним стоит живой лорд  Питер Уимсей,  словно  сошедший  со  страниц  высокочтимой   писательницы.   Да, семидесятипятилетний лорд Уимсей. Не забыть рассказать жене.

     - Мистер Боуден, - почтительно сказал он и протянул руку.

     - Очень рад, - сказал Боуден, в свою очередь протягивая руку.

     Эдвард Фрэнч не стал сжимать ее изо всех сил, как он  поступал,  имея дело с отцами своих учеников. По тому, с  какой  опаской  старик  протянул руку, было очевидно, что у него артрит.

     - Очень рад, мистер Фрэнч, - повторил Боуден и сел напротив, не забыв поддернуть на коленях идеально  выглаженные  брюки.  Поставив  зонт  между колен, он оперся на него подбородком и сразу стал похож на очень старую  и исключительно деликатную хищную птицу, пролетом приземлившуюся в  кабинете школьного  наставника.  У  него  легкий  акцент,  подумал  Фрэнч,  но  без характерной для английской аристократии и, в частности, для  лорда  Уимсея энергичной  артикуляции,  скорее  континентальный,  более  плавный.   Как, однако, Тодд похож на деда. Тот же нос. И глаза.

     - Приятно, что вы смогли прийти, - сказал  Фрэнч,  садясь  -  хотя  в подобных случаях я рассчитываю, что мать или отец.

     Заготовленный дебютный ход. За десять лет работы классным наставником Эдвард Фрэнч хорошо усвоил: если в школу приходит дедушка  или  кто-то  из дальних родственников, значит, не все благополучно  дома,  и  здесь  почти наверняка кроется корень зла. В каком-то смысле Калоша  Эд  бьи  даже  рад подобному обороту. Неприятности в семье -  само  собой,  не  подарок,  но, скажем, наркотики для мальчика с такими отличными мозгами, как у Тодда,  - это было бы в сто раз хуже.

     - Да, конечно... - Боудену удалось изобразить  на  лице  одновременно скорбь и возмущение. - Мой сын и его жена... словом, я согласился пойти на этот разговор. Грустный разговор,  мистер  Фрэнч.  Поверьте  мне,  Тодд  - хороший мальчик. А оценки... это временное явление.

     - Хотелось бы надеяться. Вы курите, мистер Боуден? В стенах школы это не одобряется, но мы сделаем так, что никто не узнает.

     - Благодарю.

     Мистер Боуден достал из внутреннего  кармана  мятую  пачку  "Кэмела", сунул в рот одну из двух оставшихся сигарет, оторвал от  картонки  спичку, чиркнул  ею  о  каблук,  закурил.   После   первой   затяжки   он   глухо, по-стариковски, прокашлялся, загасил в воздухе спичку и положил обгоревший черенок в пепельницу, любезно ему подставленную. Эдвард Фрэнч наблюдал  за этим ритуалом, столь же безукоризненным, как блестящие туфли гостя,  точно завороженный.

     - Не  знаю  даже,  с  чего  начать,  -  сказал  Боуден,  пряча  явную озабоченность за легким облачком дыма.

     - Вы, главное, не волнуйтесь, - мягко сказал Фрэнч.  -  Уже  то,  что пришли вы, а не родители Тодда, наводит меня, знаете, на кое-какие мысли.

     - Да, наверное. Тогда к делу.

     Он  скрестил  на  груди  руки.  Сигарета  торчала  между  средним   и указательным пальцами. Прямая спина, чуть приподнятый подбородок.  В  том, как он собрался одним волевым  усилием,  подумал  Фрэнч,  есть  что-то  от прусской решительности. Это напомнило ему  трофейные  фильмы,  которые  он видел в детстве.

     - Между моим сыном и его женой возникли трения.  -  Боуден  отчеканил каждое слово. - Я бы сказал, серьезные трения. - Глаза старика, ничуть  не выцветшие, проследили за тем, как Калоша Эда раскрыл  лежавшую  перед  ним папку. Внутри - листки. Не так уж много листков.

     - Вы считаете, эти трения могут влиять на успеваемость Тодда?

     Боуден приблизил лицо к Фрэнчу. Он смотрел ему прямо в  глаза.  После довольно значительной паузы он произнес:

     - Его мать пьёт.

     И снова выпрямился.

     - Да что вы?

     - Представьте себе. - Боуден удрученно покивал головой. - Мальчик мне сам говорил, как он два раза застал ее на кухне, лежащей лицом  на  столе. Зная, как отец к этому  отнесется,  он  сам  разогрел  в  духовке  обед  и заставил ее выпить не одну  чашку  крепкого  кофе,  чтобы  до  возвращения Ричарда она хоть немного пришла в себя.