ФАЛЬШАК

Архипов поставил на стол бутылку коньяка.

– Ну, давай от слов к делу.

***

Первые сумерки уже сгустились в небе, когда «девятка» Бирюкова проползла вдоль центральной улицы поселка Заря, застроенного пятиэтажками из силикатного кирпича и ветхими деревянными домами. По дороге, выложенной бетонными плитами, машина потащилась дальше вдоль черного вспаханного поля и влажного елового леса, справа подступающего к самой дороге. Теперь до акционерного общества «Гранит – Садко», бывшего «почтового ящика» Министерства обороны, оставалась пара кимлометров.

На переднем пассажирском сидении рядом с Бирюковым развалился Виталий Жуков, высокий мужчина неопределенных лет, судя по рекомендациям, великий специалист по замкам всех систем и моделей. Трепавшийся всю дорогу на посторонние темы, Жук, бросив в раскрытую пасть пару леденцов, нахмурился и неожиданно замолчал. Чмокая губами, он сосал кислые конфетки и думал о чем-то невеселом. Еще пару лет назад в колонии во время последней отсидки, врачи обнаружили у него ранние признаки туберкулеза. Недавно выйдя на волю, Жук докторам почему-то не показывался, занялся самолечением, пил травяной настой и, дал себе слово завязать с курением. Обещание он выполнил, процесс отвыкания от табака проходил тяжело, а результата получались сомнительными. Жук кашлял все сильнее, он сделался нервным и несдержанным на руку.

– Сколько еще пилить-то? – спросил он.

– Подъезжаем, – ответил Бирюков. – Еще пять минут.

Жук вздохнул, опустил стекло и выплюнул леденцы на дорогу. Бирюков сегодня уже побывал на предприятии «Гранит – Садко» и убедился, что от прежних военных строгостей там не осталось и следа. На воротах дежурили два охранника, видимо местные парни из Зари. В административном корпусе в отгороженной от мира будке на первом этаже скучал еще один подслеповатый дедок в очках с толстыми стеклами, одетый в черный железнодорожный китель, фуражку с малиновым околышком и обрезанные сапоги. Бирюков на въезде предъявил пропуск на имя Самойлова с переклеенной фотографией, и перед машиной подняли полосатый шлагбаум. В корпусе он показал тот же пропуск престарелому охраннику, который, не задав вопросов, нажал кнопку, открывающую створки турникета.

По лестнице Бирюков поднялся на последний третий этаж, прошел до конца пустого коридора, остановился перед триста восьмой комнатой. Деревянная дверь обита черным дерматином, на стене застекленная табличка "ООО «Декор». На стук никто не отозвался. Он подергал ручку, вытащил из кармана связку ключей, найденную в кармане Самойлова. Итак, два ключа от квартиры. Один от автомобиля «Ауди». Остается еще четыре. Но ни один из ключей к двери не подошел. Бирюков поболтался по коридору, решив, что место для небольшой типографии выбрано идеальное. Несомненно, именно здесь шлепают баксы, когда поступают заказы на фальшивки. Возможно, работают ночами, чтобы никто не мешал. Впрочем, тут и днем ни одна собака не побеспокоит.

Наконец он увидел девушку, спешащую по каким-то своим делам с конторской папкой наперевес. Бирюков встал на нее пути. «Простите, я приезжий, – он глупо улыбнулся. – Стучу, стучу, а в „Декоре“ никто не отвечает. Не знаете, когда эти деятели появляются на работе?» «Из „Декора“ я давно никого не видела, – пожала плечами девица. – Перед тем как приезжать, лучше бы позвонили. Вы спросите у охранника внизу. Может, он что-то знает». Бирюков решил, что беседа с охранником, дело лишнее. Задав еще несколько вопросов и получив исчерпывающие ответы, он отпустил милую девушку. Затем спустился вниз и долго бродил по отдаленным уголкам производственной территории, приглядывая подходящую дыру в заборе. Выполнив все намеченное, оправился обратно в Москву.

– Все, приехали, – сказал Бирюков.

Съехав на обочину, остановил машину в березовом подлеске. Жук достал с заднего сидения чемоданчик с инструментом и выбрался из машины. По едва приметной тропинке, краем леса дошагали до высокого деревянного забора, по верху которого вилась спираль колючей проволоки. Главная вахта, осталась далеко стороне. Прошли еще метров сто. Пахло прелыми листьями и грибами. Земля раскисла от дождей, ветер гонял жухлые листья. Бирюков вытащил из спортивной сумки фонарик, посветил под ноги. Сегодня днем возле лаза в заборе он оставил, как ориентир, сплющенную яркую банку из-под фруктовой воды.

– Кажется, здесь.

Он раздвинул в стороны сырые доски, пропуская вперед Жукова. Сам, нагнувшись, пролез под верхней перекладиной, остановился, выбирая кратчайший путь до административного корпуса. Темнота на территории картонажной фабрики стояла почти кромешная, только вдалеке над воротами светила тусклая лампочка, горел огонек в окне бытовки, где торчат два охранника, караулящие вахту, да еще на первом этаже административного корпуса светилось одинокое окошко.