Суд Линча

– Десяти минут нам вот так хватит, – ребром ладони он провел по горлу.

Врач встал, придвинул стул вплотную к столу и кивнул на дверь.

– Тогда пойдемте. Возьмите с вешалки халатик. Возле двери в интенсивную терапию два милиционера с автоматами. Охраняют Мельникова.

Врач вышел в коридор и зашагал так быстро, что Леднев едва поспевал за ним. На ходу, не сбавляя шага, Александр Николаевич раскланялся с полной женщиной в белом халате, скороговоркой выпалил какую-то любезность и заспешил дальше. Выскочив на лестничную площадку, врач стал подниматься на верхний этаж.

– Основная работа с огнестрельными ранениями достается Склифу. Но и нам привозят время от времени. Но чаще всего пули здесь, – Александр Николаевич ткнул пальцем в свой висок. – У вашего друга есть ангел-хранитель. Видимо, стрелявший решил, что одна из пуль попала в голову, а не прошла по касательной. Эта пуля скальпировала кожу на теменной кости. Преступник увидел эту кость и решил, что ваш друг готов.

Пройдя половину коридора на верхнем этаже, Александр Николаевич остановился перед белой, наглухо закрытой дверью. Из-за стола дежурной медсестры им навстречу поднялся лейтенант милиции с расстегнутой кобурой на правом боку. Стоящий за лейтенантской спиной сержант побарабанил пальцами по ложу висящего на плече автомата.

– Все в порядке, лейтенант, это мой коллега, – Александр Николаевич кивнул в сторону Леднева. – Он посмотрит больного.

Лейтенант внимательно взглянул в лицо Леднева и молча сел на место. Врач распахнул дверь, пропуская посетителя вперед себя. Миновав тесный тамбур и вторую, уже стеклянную дверь, они прошли в узкую двухместную палату, надвое разделенную белой матерчатой ширмой. Медсестра, сидевшая у двери, поднялась на ноги, захлопнула недочитанную книжку.

– Так, Юлечка, все детективы штудируете? – Александр Николаевич, не дожидаясь ответа, проследовал за ширму.

Леднев остановился рядом с врачом и, забыв о приветствиях, уставился на сидящего в койке Мельникова. Тот, пытаясь улыбнуться, лишь растянул бледно-серые губы. Леднев не сводил глаз с большого кровавого пятна на нательной рубахе Мельникова.

– Что вы так смотрите? – спросил Леднева врач. – Кровь? Пока у вашего друга в груди дренаж. Через катетер выходит ненужная жидкость. Садитесь на этот стул и не заденьте штатив капельницы. Через десять минут я за вами зайду.

* * *

Александр Николаевич повернулся на каблуках и исчез, будто его и не было. Леднев осторожно присел на край стула. Мельников кивнул головой. Эта голова под слоем бинтов казалась большой, а шея истончившейся. Леднев посмотрел на иглу капельницы, сидевшую в локтевом сгибе здоровой левой руки, на закрепленный горлышком вниз пузырек физраствора в лапках штатива, на кроваво-желтое пятно на рубахе Мельникова, ощущая внутри себя странную сосущую пустоту.

– Подстрелили меня слегка, – Мельников говорил очень тихо, покачивая из стороны в сторону своей большой головой.

– У нас только десять минут, – сказал Леднев. – Потом меня отсюда выпрут. Кто в тебя стрелял?

– Не важно, – Мельников пошевелил забинтованным правым предплечьем.

Чтобы услышать, разобрать все слова, Ледневу пришлось придвинуть стул ближе к изголовью кровати, чуть повернуться к Мельникову ухом.

– Я его знаю. Но это не твоя забота, – он замолчал и с усилием сглотнул слюну. – Елена Викторовна перед смертью расставила фотографии на камине так, чтобы ты кое – что понял. Деньги, снятые с банковского счета, лежат в твоем старом душе на даче, – выговорив трудные длинные фразы, Мельников закашлялся. – На всех этих фотографиях есть одна общая деталь. Старый душ на заднем плане.

– Что-то, я не понял? – Леднев заволновался. – Ты хочешь сказать…

– Деньги в душе. Войдешь в кабинку. Поднимешь деревянный люк рядом с вентилем крана, на потолке. Там деньги, в пакете.

– Сколько там денег? – Леднев провел ладонью по сухому лбу.

– Много, – Мельников засопел. – Я светил фонариком. Было темно. Тысяч двести пятьдесят зеленых. Как минимум. Может, больше.

– А сейчас где они, где деньги эти?

– Деньги лежат в душе, – повторил Мельников.

– Ты их что, не забрал оттуда? – Леднев не верил своим ушам. – Ты оставил в старом душе такие деньги?

– Я подумал, – Мельников перевел дыхание, – я подумал, они лежат там четыре месяца. Почему им не полежать там ещё день-другой?

– Это деньги Ярцева? – во рту Леднева стало сухо. – Чьи это деньги?