Суд Линча

Но Сычев жил. Он ворочался на боку, словно старался лечь поудобнее, и тихо постанывал. Вот Сычев поднял голову и посмотрел на Чикина. Вздрогнувший под этим взглядом Чикин отвернулся, столько страдания было в этих белых от боли глазах. Прошло ещё пару секунд, он услышал выстрел на лестнице, звук падающего и скатывающегося вниз тела. Он подумал, что Володя только что умер самой глупой смертью, какую только можно придумать. Мужчина в темном костюме вернулся в комнату, снял с плеча и поставил на пол сумку, небрежно бросил в неё пачку денег и обрез ружья, застегнул «молнию». Чикин подумал, что самое страшное позади. «Неужели пронесло?» – спросил он себя и побоялся ответить утвердительно, ещё не веря до конца в собственное спасение.

Денисов подошел к свернувшемуся на полу Сычеву.

– Ты, сукин сын, ещё не сдох? – он наклонившись над телом.

– М… Да… Мы… Мир… Мы…

Сычев не мог говорить, из его рта тек кровавый ручеек. Денисов вытащил из-за брючного ремня пистолет, прижал дуло к виску Сычева и спустил курок. Чикин понял: все его худшие надежды сбылись, пришла и его очередь умереть. Чикин скосил глаза и увидел, как мужчина поднял с пола стреляную гильзу. Сычев с лицом залитым кровью, свернулся на полу калачиком, прижав руки к животу, но больше уже не двигался и не стонал.

Мужчина опустил гильзу в нагрудный карман пиджака.

– Прошу вас… – сказал Чикин и запнулся, он не знал, о чем попросить убийцу.

Почему– то он с благодарностью вспомнил о жене, о том, что не успел позвонить и поговорить с ней перед смертью. Еще он подумал, что жена не знала, а теперь до конца своих дней не узнает банк и номер счета, на котором он хранил свои сбережения. А если каким-то чудом и узнает, все равно не сможет эти деньги получить, никогда не сможет.

– Пожалуйста, не надо, – сказал Чикин первое, что пришло в голову. – Я не хочу умирать.

Он вздрогнул, когда почувствовал холод металла на своем затылке. Чтобы сказать последние, может быть, спасительные слова, уже не осталось времени. Чикин закрыл глаза и мгновенно умер. Пуля пробила затылочную кость и вышла из левого глаза. Денисов поднял с пола горячую гильзу и бросился вниз по лестнице, перепрыгивая через ступеньку. Миновав первый марш, он перешагнул через лежавшего на животе поперек площадки человека, заспешил дальше. Под лестницей он нашел плащ, не застегивая, надел его и вышел из особняка той же дорогой через черный ход.

Когда он садился в «Жигули», улица оставалась пустой. Моросил дождь. Перед особняком на тротуаре, на том самом месте, где упала брошенная Сычевым бутылка, топталась старуха в сером плаще. Запрокинув голову кверху и сдвинув за спину раскрытый зонт, она разглядывала разбитое окно на втором этаже.

Глава девятнадцатая

Телефонный звонок разбудил Мельникова, но он не подумал подняться с кровати и подойти к аппарату. Проснувшись, он посмотрел в окно, но который час определить не смог. Будильник с тумбочки бесследно пропал. Мельников перевернулся на спину и стал считать телефонные звонки: восемь, девять. На двенадцатом он не выдержал.

– Кто-нибудь есть в доме? – крикнул он. – Кто-нибудь возьмет трубку?

Ответом ему было молчание, телефон продолжал надрываться. Мельников сел на кровати, но в эту секунду звонок оборвался. Накануне он лег в постель под утро, когда уже начало светать, лег с твердым намерением выспаться. Но, черт побери, жена и дети куда-то исчезли с самого утра, взять трубку некому, а выспаться так и не удалось. Отбросив одеяло, Мельников спустил ноги с кровати, ступнями нашарил шлепанцы.

Как он мог забыть? Сегодня же первое сентября, жена повела ребят в школу. А он, тоже отец называется, храпел, закрывшись с головой одеялом, даже не встал проводить мальчиков. Эта школа, надо же, совсем из головы вылетела. А жена играла в деликатность, не стала его будить, мол, пусть наш папа спит и видит сны. Мельников ощутил нечто вроде укола совести. А ведь следовало подняться, сказать Петьке и Антону пару напутственных слов. Ладно, этот пробел в воспитательном процессе он восполнит сегодня.

«Что ни говори, – скажет он пацанам за чашкой вечернего чая, – что ни говори, ученье – свет. Это утверждение ещё никто не опроверг. Вот я учился, стремился к знаниям…» Нет, пожалуй, своим примером лучше не оперировать. Лучше подобрать другой, более убедительный и яркий пример. Ополоснув лицо, он снял с крючка полотенце и поспешил в комнату. И тут телефон снова зазвонил. Вежливый мужской голос пожелал Мельникову доброго утра.