Капкан на честного лоха

Оттуда же, с улицы, был устроен вход в сени, поделенные на две половины загородкой. С ближней стороны дверь в хозяйскую половину. Дальняя дверь вела в большую комнату, которую сняла Маргарита Алексеевна. Хозяйскую половину отделяла от Климовой толстая стена из круглого леса. В её комнате всегда тихо, там есть все, что нужно для жизни.

Стоит отдельная металлическая печка, колено трубы выходит в форточку, в углу газовая плита, над ней полки с посудой. На стене над кроватью роскошная по здешним понятиям вещь: синтетический цветной ковер с белым лебедем и принцессой на берегу пруда. Блестит никелем спинка металлической кровати, веселые занавесочки на окнах, стол покрыт плюшевой скатертью. Эти старомодные предметы создают некое подобие семейного уюта. Но семьи у Маргариты Алексеевны нет уже два с половиной года, а вот теперь и этому видимому благополучию чужого дома пришел конец.

Если Дима и Урманцев не появятся здесь следующей ночью, нужно трогаться с места, добираться до Москвы. А что будет там? Опять сидеть на месте, мучиться неизвестностью? А может, на свой страх и риск съездить в жилой поселок, что стоит возле зоны?

Но Климов строго запретил жене наводить справки о побеге. И уж тем более приезжать в поселок. Но что с того? Риск не так уж велик. Если договориться за хорошие деньги с кем-то из местных водителей, уже к вечеру сегодняшнего дня будешь на месте. А там, в поселке, каждая собака наверняка знает о побеге. Удался он или… Нет, о плохом лучше не думать.

Между тем, Валентина Николаевна рассказывала какую-то новую историю, уже не про уголь, услышанную по радио.

– Так вот, они убили милиционера и поехали дальше на «газике».

Последние слова хозяйки вывели Климову из глубокой задумчивости.

– Что, что? Прости, тетя Валя, я не слушала.

– Я говорю, по радио передавали, ну, вроде объявления. Оповещают население. Мол, если что, в милицию сообщайте. Позавчера поздно ночью пять заключенных из колонии убежали на машине.

Сердце Климовой екнуло и куда-то провалилось.

– Пятеро? – переспросила она, будто плохо слышала.

– Ну, я и говорю, пятеро, – кивнула Валентина Николаевна. – Проехали уж много километров. В аккурат выезжают они из леса, а их там милиционер участковый останавливает. Видать, команду получил их задержать. Так они его пристукнули и дальше поехали. Теперь вот их ищут, всю милицию на ноги подняли. И солдат тоже.

– Как это, милиционера пристукнули?

Тетя Валя бросила в раскрытую пасть кусок колотого сахара, шумно отпила чай из блюдца.

– А так, насмерть пристукнули. Забили его бандиты чем под руку попало.

– Говорите, они на «газике» ехали?

Климова ещё не хотела, не могла поверить, что речь идет о её Диме и Урманцеве.

– На «газике», – подтвердили памятливая тетя Валя. – И первые две цифры номера будто бы восьмерки. Теперь им крышка, бандитам тем. Не знаю уж, как там у вас в Москве… Но у нас законы строгие, когда милиционеров тюкают. Тут пощады не проси. Этих гадов живыми редко берут.

Первые восьмерки в номере… Чашка задрожала в руке Климовой, недопитый кофе расплескался на клеенку. Кажется, она побледнела. Тетя Валя, хоть и слеповата, заметила перемену в лице жилички.

– Что это с тобой, Рита?

Маргарита Алексеевна прижала ко лбу холодную ладонь.

– Сердце заболело. Я пойду прилягу.

– Ты не волнуйся, Рита. Господи, да те заключенные даже не в нашем районе побег-то устроили. Постоянно они бегают, а их ловят. Господи, их поймают и убьют. Ты-то что ты расстроилась? Тебе что за дело?

Маргарита Алексеевна не дослушала, поднялась из-за стола, вышла в сени, постояла пять минут, чувствуя, как пол плывет под ногами. Вошла в свою комнату, сбросила покрывало с кровати, не раздеваясь, в спортивном костюме, легла, накрылась с головой одеялом.

«Все кончено, – сказала себе Маргарита Алексеевна. – Они убили милиционера. Господи, как они могли? Что теперь делать? Уезжать? Это предательство, удрать именно сейчас, в критический, самый важный момент. Ведь их ещё не поймали. Еще есть шанс».

Сбросив с себя одеяло, Климова села на кровати. «Нет никакого шанса», – поправила она себя. «Их поймают и убьют», – вспомнились слова хозяйки. Конечно, убьют. А если и пощадят, то упрячут за решетку на всю оставшуюся жизнь. Разумеется, и её не оставят в покое. Ясно, у беглецов есть сообщник. Может быть, нужно прямо сейчас, не медля ни минуты, избавиться от липовых документов, новых паспортов для мужа и Урманцева? Разжечь огонь в печке и бросить в него бумаги?