Капкан на честного лоха, Стр. 152

И тут краем глаза уловил какое-то движение во дворе.

Привалившись плечом к стене, выглянул в окно. На улице стало темно, словно раньше срока наступил поздний вечер, двор утопал в глубоких черных лужах. У противоположной стены спиной к Климову стоял какой-то мужчина, наклонив голову вперед, сосредоточенно копался в ширинке. Налетавшие справа и слева порывы ветра покачивали мужчину из стороны в сторону. Климов вздохнул.

Помочившись на мусорный бак, пьяница застегнул пуговицы брюк, повернулся к воротам и, продолжая раскачиваться на ходу, удалился. Двор снова опустел. На край ржавого строительного контейнера села парочка мокрых голубей. Словно понимая тщетность своих усилий, птицы стали искать что-то съедобное. Ветер шевелил драную бумагу, монотонно барабанил дождь.

Откуда– то появилась бродячая собака, грязная и худая, как живой скелет. Собака, поджав хвост, перебегала от одного мусорного бака к другому, водила острой мордой по сторонам, но так и не нашла, чем поживиться.

Климов прислушался, теперь ему казалось, за спиной кто-то крадется.

Он выхватил из-за пояса пистолет, резко обернулся назад. Посередине большого помещения, среди мусорных развалов, торчат несколько прямоугольных бетонных колонн, подпирающих потолок. Возможно, за одной из них кто-то прячется?

В сером вечернем свете трудно разглядеть все, происходящее в помещении, особенно в дальних темных углах. Климов, уже готовый стрелять на звук, снял пистолет с предохранителя. Он тут же успокоил себя: шуршащие звуки издают крысы, потревоженные человеком. Ничего страшного.

Он снова выглянул во двор.

Собака куда-то исчезла. Парочка голубей улетала. Климов посмотрел на часы. Без четырех минут восемь. Еще четыре минуты и начнется… Климов сел на ящик, не спуская взгляда с ворот, стал барабанить по деревянному подоконнику кончиками пальцев. Тук-тук-тук… Их сырого дерева звук выходил глухой и унылый, будто стучали по крышке гроба. Климов перевел взгляд на циферблат часов. Три минуты. Господи, помоги.

На пару секунд закрыл глаза, глубоко вздохнул. Открыв глаза, увидел, как в ближнем к нему углу ожила, зашевелилась высокая куча тряпья. Рваные телогрейки, испачканные раствором и краской робы, истлевшая ветошь двигалась. Климов сморгнул. Куча тряпья продолжала шевелиться. Может, опять крысы? Не похоже.

Из тряпок вылезла человеческая ладонь и снова спряталась. Климов вскочил, выставив вперед пистолет, осторожно, шаг за шагом, добрался до угла. Носком ботинка пнул тряпки. Нагнулся, схватил свободной рукой и отбросил в сторону кусок брезента, рваный ватник.

– Вставай, – скомандовал Климов. – Ну же.

Из– под тряпья вылез худой чумазый человек неопределенного возраста. Пегие волосы встали дыбом, то ли от страха, то ли от въевшийся в них грязи. Из-под короткого пиджака виднелась майка, давно потерявшая свой первоначальный белый цвет. Человек прижался спиной к стене.

Его ноги вибрировали, из носа лилась вода, а голова тряслась, словно готовилась слететь с тонкой жилистой шеи. Человек, увидев в руке Климова пистолет, округлил белые глаза и вдруг заголосил, тонко и жалобно.

– А-а-а, – бродяга закрыл лицо руками, продолжая кричать.

Климов опустил пистолет в карман, шагнул вперед. Вцепился пальцами в твердый, как грецкий орех, кадык бродяги.

– Заткнись, гад, – прошипел Климов. – Заткнись немедленно.

Бомж взял нотой ниже, но совсем не умолк, продолжая выдавливать «а-а-а». Климов сильнее сдавил пальцы. Человек закашлялся, закопченное лицо стало наливаться красной краской, на веках повисли слезинки.

– Заткнись, говорю тебе, – Климов второй рукой ухватил бомжа за лацканы пиджака и вдавил его в стену. – Закрой пасть. И ни звука. Понял меня?

Человек затряс головой. По этому движению нельзя было угадать, понял он слова Климова или они прошли мимо ушей. Ослабив хватку, Климов перевел дух.

– Как ты сюда попал? – спросил он.

Бродяга только пучил глаза, не понимая, чего от него хочет этот чужак. Климов дважды повторил вопрос пока, наконец, добился ответа. Оказывается, бомж проник на склад своим обычным маршрутом, через канализационный коллектор, выводящий в подвал.

– Я спал, – добавил бомж.

– Понимаю, ты спал, – кивнул Климов. – Ты спал, а я тебя разбудил. Извини, пожалуйста. Прости, ради бога, что потревожил.

– А-а-а, – простонал бомж.

– Слышишь, я не сделаю тебе ничего плохого. Ничего. Только сиди тихо и я тебя не трону.