Капкан на честного лоха

Думать, просчитывать варианты уже некогда. Секунда…

Ступеньки магазина и Финкеля разделяет три метра. Пора.

Цыганков что есть силы оттолкнулся подошвами от асфальта, бросился вперед, словно увидел, что от остановки готов отчалить его троллейбус. Проскочил между Финкелем и ступеньками магазина, выставил руку вперед, сорвал с запястья Финкеля кожаную барсетку с блестящими медными уголками.

Пока Финкель понял, что случилось, Цыганков уже завернул за угол.

– Держи его, – крикнул Финкель. – Моя барсетка…

Телохранитель мгновенно вышел из задумчивости, все понял без команды. Он бросился вслед за Цыганковым. За телохранителем помчался Финкель. Столпившиеся на остановке люди оглядывались назад, стараясь понять, что произошло.

– Человека ограбили, – закричал глазастый старик в панаме. Закричал так пронзительно, словно ограбили не постороннего гражданина, а самого старика. – Я видел, из руки кошелек вырвали.

Люди на остановке заволновались.

– Что же делается… Средь бела дня…

Охранник магазина вырвал из-за пояса резиновую дубинку, добежал до угла, но тут вспомнил, что его пост не на улице, а в дверях. Он постоял минуту, наблюдая за тем, как развивается погоня.

* * *

Цыганков уже перебежал на другую сторону улицы, следом за ним мчались телохранитель Финкеля и обворованный адвокат.

Через несколько секунд фигуры вора и потерпевших растворились в знойном мареве. Матерясь, охранник вернулся на свое место, раздумывая, не позвонить ли в милицию. Но решил не делать этого. Администрация магазина не поощряет контакты с ментами. Да и, судя по всему, тот парень далеко не убежит, его догонят.

Повесив барсетку на запястье, Цыганков бежал по узкому тротуару, по солнечной стороне улицы, мимо старых трехэтажных домов, тесных сквериков. Не сбавляя темпа, он оглянулся назад, запустил полупустую банку с газировкой в своего ближайшего преследователя. Но промахнулся, банка угодила в заднее стекло «Жигулей» припаркованных у бордюрного камня. По стеклу пошла трещина. Развязавшийся ботинок, готовый слететь с ноги, шлепал по ступне.

Редкие пешеходы при виде бегущего парня с напряженным красным лицом останавливались, отступали в стороны. Цыганков свернул в узкий переулок, оглянулся назад. Телохранителю удалось сократить дистанцию. Цыганков выбежал на мостовую, метнулся к дому на другой стороне переулка.

Водитель машины, выехавшей неизвестно откуда, резко дал по тормозам. Цыганков отпрыгнул в сторону, чудом не попав под колеса. Водитель распахнул дверцу, высунул распаренную физиономию.

– Охренел что ли, под колеса лезешь? – заорал он. – Жить надоело, мать твою, кретин.

Цыганков не услышал ругательств, в его ушах свистел ветер. Телохранитель Финкеля прибавил обороты. Он несся на всех парах, как паровоз, катившийся под горку, набравший запредельную скорость. Перебежал следом за Цыганковым проезжую часть, погнал по прямой. Сам адвокат, как выяснилось, не напрасно посещает тренажерный зал и совершает пробежки трусцой. Бросившись в погоню последним, он отстал от телохранителя всего метров на тридцать.

На бегу Цыганков подумал, что на охраннике пиджак. Ясно, зачем в такую-то жару охранники носят пиджаки. Хотят скрыть подплечную кобуру, в которой… Господи, лишь бы он не выстрелил в спину. Но от этого амбала жди чего хочешь. Пальнуть запросто может. Цыганков чувствовал, что дыхания не хватает, легкие готовы разорваться, а пот заливает глаза.

Он бросил взгляд за спину. Охранник нагонял, медленно сокращал дистанцию. Какой-то пожилой мужчина в соломенной шляпе и безрукавке навыпуск вышел из подъезда. Телохранитель не успел увернуться, налетел на него грудь. Мужчину отбросило в сторону, он ударился спиной о водосточную трубу. Шляпа слетела с головы.

– Черт, сволочь, – закричал мужчина вслед телохранителю.

В следующую секунду в пешехода врезался Финкель.

Цыганков резко свернул в подворотню. На крутом вираже со скользкого потного носа слетели темные очки. Упав на асфальт, угодили под каблук ботинка. Пронзительно закричала одичавшая кошка. Перебежав дорогу, она юркнула за решетку подвала. Цыганков вбежал в тесный квадрат старого замоскворецкого двора, надвое разделенный деревянным забором.

Двор оказался совершенно пустым, только старушка у дальнего подъезда крошила кусок хлеба слетевшим с помойки голубям. И ещё пьяный, развалившись на скамейке под кустом бузины, спал непробудным сном. Цыганков, подбежав к забору, резко затормозил.