Ричард Длинные Руки – граф, Стр. 79

Леди Элинор проследила, как я повесил меч на стену, граф же опустился на прежнее место и демонстративно ослабил ремень. Леди Элинор повела бровью, стол начал заполняться дорогой посудой, золотыми кубками, все сверкает и блещет, а минуту спустя блюда начали заполняться жареным мясом, птицей, рыбой, как и пожелал граф Кассель, сыр нарезан тончайшими ломтиками, что вряд ли оценит граф, он еще не тот граф, которым будет Монте-Кристо или Атос, а граф первоначального накопления капитала, то есть старший среди работников ножа и топора, романтиков с большой дороги.

В кубках появилось темно-красное вино. Я стоял у стены неподвижно, как официант на торжественном банкете, при таком раскладе мне вроде бы вообще делать нечего, разве что в кубки подливать, вон и первый кувшин появился… граф Кассель довольно потер ладони и, вытащив из-за пояса длинный нож, принялся резать запеченного в сметане молочного поросенка.

На меня он посматривал иногда, почему-то не мог забыть, что они с волшебницей не одни, хотя в этом мире слуг вообще-то не замечают, и, как я уже говорил, даже дамы, что щиколотку не покажут постороннему мужчине, при слугах могут спокойно купаться в корыте или в бадье. Хотя не думаю, что заподозрит неладное, в этом мире настолько уверены, что человек благородного сословия никогда не унизится до того, чтобы одеться простолюдином, что увидь меня вот сейчас Джулиан Дейз или, скажем, Мартин, они просто посмотрят на меня как на пустое место, в их мозгах ну никак не произойдет отождествление блестящего рыцаря, сэра, с рослым простолюдином в простой рубахе и в старых домотканых штанах.

Так что можно не трястись, что и эта волшебница заподозрит во мне сэра. Волшебники – тоже люди. Они могут двигать горами, но не умными мыслями. А для женщины-волшебницы дважды два все равно равняется стеариновой свече, но только большой и горящей без подсвечника. Последними на стол незримые руки опустили ореховые прутики с зажаренными ломтиками мяса. Я сам жадно вдохнул ароматные запахи, но подумал, что можно бы и на сковороде, не в лесу живем. Слишком уж леди Элинор старается угодить этому графу, хотя, конечно, когда мясо жарят над раскаленными углями, у него особый аромат и вкус, его не получить на сковороде, чем ее ни смазывай. Граф крякнул, решительно отодвинул зажаренного по-домашнему поросенка и придвинул мясо, запеченное на благородных углях. Пять прутиков, посчитал я, на каждом по десять ломтиков. Ну и жрет, если учесть, что уже поставили справа и слева блюда, где едва помешаются горки жареной птицы, а впереди – испеченный в духовке огромный гусь, откормленный орехами, нежнейшая красная корочка блестит, успев засохнуть на пути от духовой печи до стола, но под корочкой горячая нежная плоть, что тает во рту, стоит только разломить эту хрустящую корочку.

Я сглотнул слюну и сделал шажок вдоль стены в сторону, где не так пахнет. Кассель тут же посмотрел на меня, глаза пронзающие, обронил медленно:

– Что-то ваш новый слуга не больно уклюж…

– Натаскиваю, – ответила леди Элинор безмятежно. – Все они сначала неуклюжие.

– Да, – согласился он. – Но в чем-то он уклюж, верно?

Она пожала плечами:

– Наверное. Я как-то мало интересуюсь, кто в чем хорош. Мне важно, чтобы умели делать то, что нужно мне.

Он улыбнулся, я чувствовал на себе его тяжелый взгляд, как будто меня ощупывают бесцеремонные руки. Все те же незримые руки вынули из воздуха и подали на стол широкие блюда с желто-коричневыми пахучими горками печеной рыбы, сладкий аромат достиг моих ноздрей. После паузы, словно невидимкам пришлось сбегать на кухню, появилось блюдо, где аккуратно разложены половинки круто сваренных яиц, желтки вынуты, ямки заполнены черной икрой. Чуть позже на середину стола опустилось огромное, как щит, блюдо с точно так же разрезанными панцирями крупных раков: от усиков и до кончиков хвостов все половинки доверху с мелкими белыми икринками, что отсюда, от стены, кажутся просто кварцевым песком, но это и есть деликатесная рачья икра, которую я с таким удовольствием жрякал весной, когда удавалось поймать готовую метать икру рачиху, а последний раз – на пиру у Барбароссы.

Я прикидывал, что вряд ли все это леди Элинор творит магией, скорее всего все это готовят Марманда с Франлией, а волшебство просто перебрасывает сюда на стол. Впечатляюще, но не сказать, что граф очень впечатлен. У него вид такой, что в его землях такое творится в каждой крестьянской избе.