Ричард Длинные Руки – граф, Стр. 59

Я не понял, что у него за странная такая поза, заболел, что ли, может быть, ранен, покалечен… Рядом еще два ящика, пустые, торчат пучки сухой травы. Я тихонько приблизился еще, заглянул. Сперва не поверил глазам, ну никогда бы не подумал, вот в таких шорах живем, хотя, казалось бы, очевидное, потом смятенно подумал: а почему нет? Человек жрет не только куриные яйца, но и перепелиные в большом почете. В перепелячьих нашли массу целебных свойств, даже от рака вроде бы лечат, издавна человек лопает яйца черепах, да и рыбьи – еще как, только рыбьи яйца называет икрой… так почему пройти мимо драконьих?

Дракон постепенно успокаивался, а я вновь прижался к стене и поводил руками в воздухе: все-все, ухожу. Откладывай для леди Элинор яйца, она в них, возможно, черпает какие-нибудь стволовые клетки или наполнители. Впрочем, ты откладываешь не для нее, просто откладываешь и откладываешь, как курица, что считает только до трех, и потому в гнезде нужно оставлять не меньше трех яиц, а остальные можно забирать у дуры, не научившейся даже арифметике.

Коридор закончился двумя дверями. Я протянул руку к одной, пальцы ощутили холод. Озноб пробежал по руке, в плечо впились острые иглы. Чувство опасности стегнуло по нервам с такой силой, что я отшатнулся, ноги одеревенели, а дыхание пошло судорожными толчками. Из-под плотно подогнанной двери не просачиваются запахи, даже термозрение не может проникнуть через толстую обшивку, однако дар герцога Гельмольда проявил себя с ужасающей мощью: я чувствовал, как нечто огромное приближается с той стороны, втягивает воздух через чудовищные ноздри, тоже ощутило мое присутствие и жадно разводит слюнявые мандибулы.

Страх оледенил тело, а во внутренностях глыба холода. Я с трудом проглотил ком в горле и медленно попятился, с каждым мгновением ожидая, что чудовище одним ударом выбьет дверь, догонит меня и сожрет в один хруст.

На обратном пути магические ловушки, сети и ямы преодолел, как автомат, спустился в холл на все еще вздрагивающих ногах. Дверь наружу приоткрылась без скрипа, я выглянул вполглаза, долго всматривался и вслушивался в тихую звездную ночь. Запахи настолько оглушительные, что пришлось понизить порог, иначе потерял бы сознание или стошнило бы от таких доз.

Глаза наконец привыкли, чувство опасности медленно затихает. Я прокрался вдоль стены, время от времени замирая и выжидая, пока мир впереди нарисуется в запахах, а затем и дополнится тепловыми картинками, осторожно выскальзывал из тени и, постоянно прибегая к исчезничеству, заскользил, как мышь, вдоль каменной кладки, все так же не высовываясь из густой тени.

Луна спряталась в облаках, что есть хорошо, даже замечательно: для кого-то сплошная темень, для меня лишь легкие сумерки.

С той стороны огромного здания усмотрел в полуразрушеных и заброшенных развалинах часовни массивную плиту, что до половины погрузилась в землю. Попробовал приподнять, даже не шелохнулась, порыскал в окрестностях, вернулся с солидным колом. Подложив камень, поддел, навалился всем телом. Плита чмокнула, словно отрываясь от болотистого дна, медленно приподнялась.

Пахнуло сыростью, я поспешно подсунул камень, под плитой земля мягкая, рыхлая. Пришлось лечь на бок. Рискуя потерять руку, выкопал под плитой продолговатую яму, после чего убрал камень и, опустив плиту на место, тщательно затер все следы.

Итак, хотя не удалось пробраться к Кристаллу Огня… даже не удалось узнать, где он спрятан, все же что-то сегодня сделал. А если учесть, что ночь вообще-то еще в начале, то можно попытаться сделать чуточку больше…

Я поколебался, успею – не успею, сказал себе с оптимизмом, что кто не рискует, тот не пьет шампанского!… Но вспомнил, что не пьет и валидола и что оправданный риск – это когда ты украл миллион долларов, а тебя оправдали, однако же…

– Кто не хочет рисковать, – сказал я себе тихонько, – тот рискует вдвойне.

Пронесся к озеру, но едва приблизился к воде, чувство тревоги стало острым, колющим. Я остановился, вода темная, как густая смола, только странное ощущение, будто оттуда на меня смотрят огромные, как тарелки, глаза.

– Да пошел ты, – пробормотал я дрожащим голосом. – Изыди, гад.

Гад не изыдел, я сам побежал к мостику, стараясь к воде не приближаться уж слишком, кто знает, вдруг тут те рыбы, что лазают по деревьям. Надеюсь, только по деревьям, а на мост не залезут. Кто знает, что за рыбы. А то и дерево повалят, и мост проломят.