Ричард Длинные Руки – граф, Стр. 140

Они остановились, тупо таращились в темноту, наконец Раймон проговорил тихо:

– Дик… э-э… сэр, вы и в темноте видите?

– Я и тебя насквозь вижу, – ответил я угрожающе, а потом подумал, что в самом деле увижу, хоть и хреново, если включу термозрение на полную мощь, так что мозги расплавятся. – Стойте и слушайте!.. Думаете, я вас так просто оттуда вытащил? Да на хрен вы мне нужны!.. Но мне надо записочку передать, а почтовых драконов Лангедоки перебили…

Винченц сказал негромко:

– Приказывайте, сэр. Мы выполним все… что в наших силах.

– Да ерунда совсем, – ответил я. – Даже неловко посылать с такими пустяками столь могучее войско. Словом, вы должны сейчас во весь опор дуть к замку Валленштейна! Поняли?

Раймон судорожно кивнул, а Винченц спросил осторожно:

– Другой дороги, как я понимаю, нет? Только через Зачарованный Лес?

Я отмахнулся:

– Да какой он зачарованный? Я там цветочки рвал. Пройдете, как бобики. К утру как раз там будете. Ну, не к утру, так к обеду. Это неважно, главное, чтобы послание прочли не позже начала ночи. Кстати, если встретите в лесу огра… Да-да, теперь там есть свой огр, то не деритесь и не убегайте, а передавайте ему привет от его братца, с которым он общался сперва в крепости, а потом дня три тому в этом же лесу… он поймет.

Раймон бледнел, дергался, лиловел, покрывался пятнами, как морское чудище, Родриго повизгивал от восторга, цеплялся за его руку, а Винченц посматривал на меня весьма странно, наконец осведомился с очень напряженным лицом:

– Сэр… так вы еще и огр?

– Я и тварь дрожащая, – ответил я раздраженно, – и царь, и бог… Не говоря уже о петухе без перьев или мыслящем тростнике. Широк человек, как сказал Федор Михайлович, широк!.. Правда, он хотел бы сузить, с чем я совершенно согласен. Всех надо сузить, одному мне широта не помеха. Все запомнили?

Раймон судорожно кивнул, не в силах ответить, Винченц ответил сдавленным голосом, словно кадык ему перехватила рука в железной перчатке:

– Все сделаем. Что передать?

– Сущую ерундишку. Запоминайте, а то писать нечем. «Мартин, бери всех людей, кто может держать в руках оружие, срочно веди к замку Элинор. Он сейчас захвачен Лангедоком. Нападения не ждет, а ворота я открою. Это приказ!»

Все трое вытаращили глаза, у всех отвисли нижние челюсти. Я уж хотел было назваться, пусть не для них, для Мартина, вообще добавить «Ричард Длинные Руки – Валленштейн», в интересах дела вроде бы можно и сбрехать, но в последний момент остановился. Если Мартин лоялен мне, то все равно приведет отряд, а если не захочет ввязываться в такое безумное предприятие, то и все регалии древнего рода не помогут. Всегда найдет отмазку, чтобы не послушаться.

– Можете добавить, – сказал я, – что Джулиан Дейз, кастелян, предатель. Он сегодня прибыл к Лангедоку, чтобы спланировать нападение на Валленштейнов! Если не ударить раньше самим, то…

Они отбыли, даже не переспросили, в самом ли деле верю в такую дикость, что Мартин возьмет всех, способных носить оружие, и поведет на захват замка, где сейчас лучшие силы Лангедока, включая его баннерных рыцарей и всех пятерых сыновей. Видимо, я им пыль пустил в глаза достаточно, но кого мне не удалось убедить, так это себя.

Мартин будет последним дураком, если оголит замок и уведет оттуда людей, повинуясь такому дикому приказу. Вся надежда на то, что в нем преданность и верность слову выше, чем трезвый расчет.

В замках вообще-то жизнь скучная, потому рыцарь всегда старается куда-нибудь слинять, будь это турнир, охота или приглашение соседа пограбить еще более дальнего соседа. Если слинять не удается, то самое радостное событие – это приезд менестрелей, паломников, странников, что уже достаточно для пира. А если вот такое грандиозное деяние, как захват замка соседа, чтобы хозяина зарезать или взять в плен, жену и дочек изнасиловать, – что может быть слаще, и разве не повод для великого пира, что должен продолжаться день и ночь, а потом снова день и ночь?

Яркий свет во всех помещениях, горят свечи, светильники и даже факелы, перед замком выкатили бочку со смолой, бросили туда факел, оттуда взметнулось ревущее багровое пламя. Пьяные везде, и хотя вооруженного народу много, однако хорошо организованный отряд с легкостью вошел бы, как нож в теплое масло, уничтожил бы верхушку, а остальных, если будут сопротивляться, перебил бы… Я вздохнул. Мечты, мечты. Потому и ликуют, расслабились, что напасть некому. В замке Валленштейна слишком мало даже для караула, а уж о рейдах на противника и мечтать не приходится.