Ричард де Амальфи, Стр. 7

— У Кабана сейчас заварушка с бароном Талибальдом, это его сосед с той стороны. Можно бы под шумок оттяпать пару деревень, выйти на брод через Черную Речку, а у кого брод, тот шерстит мыто со всех проезжающих!

— Да, — согласился я. — Сидишь себе, а денежки капают…

Он приободрился:

— Ну я о чем и говорю!

— Ладно, — сказал я, — Мне надо сперва с замком и местным народом разобраться. А потом подумаем, что дальше.

Он не уходит, смотрит пытливо, ожидая указаний, я задумался, что же я не сделал срочного, что упустил из виду, старый начальник стражи ждет, лицо бесстрастное, темные, как чернослив, глаза смотрят с ожиданием, усы пока что как у Петра Первого, в стороны, кончики кверху. Разве что не распушил, как первый наш император, а закрутил, сделал кончики острыми, как шильца.

Ага, мелькнула мысль, после того как я отпустил Сигизмунда, возникла проблема с оруженосцем. Дело не только в том, что рыцарю положено иметь оруженосца по рангу и по статусу, как офицеру — денщика, а затем — ординарца, но в самом деле часть бытовых проблем нужно спихивать на помощников. К тому же быть оруженосцем почетно: абитуриент обучается навыкам рыцарского умения, перенимает приемы, в конце концов и сам удостаивается высокого рыцарского звания.

Оруженосцами обычно становятся младшие отпрыски голубых кровей, рыцарские семьи суетятся, стараясь пристроить чадо повыше в услужение, но в моем случае глупо рассчитывать, что ко мне пришлют что-то достойное. С другой стороны, это и к счастью: я не обременен старыми связями с местными феодалами, что обязывают оказывать обременительные услуги.

— Вот что, Гунтер, — сказал я солидно, словно только что вспомнив, — подыщи крепкого и смышленого парня мне в оруженосцы!

Гунтер помедлил, прежде чем ответить:

— Сэр Ричард, не урон ли вашему званию, если у вас оруженосцем будет простолюдин?

— Мы все произошли от одной обезьяны, — ответил я привычно и добавил поспешно: — И от Адама, как говорит Святая Церковь.

Он переспросил в некотором замешательстве:

— От Адама и обезьяны?

— Ну, — сказал я в затруднении, — ведь сказано же в Писании, что после убийства Каином Авеля их папа, загоревавший Адам, сто тридцать лет не возложился… не возлегался на ложе к Еве. Есть различные толкования насчет этих ста тридцати лет, есть довольно… гм… хорошо разработанные сюжеты, в том числе в живописи и литературе… а также в анекдотах. К тому же история возникновения СПИДа от чересчур интимного контакта с обезьянами… словом, это не совсем наше дело, ты согласен?..

Судя по его лицу, согласен, еще как согласен, тем более что ничего не понял.

— Да, — ответил он поспешно, — тем более что отец Ульфилла о таком не говорил…

— У отца Ульфиллы не переспрашивай, — строго сказал я. — Он не все знает, а тыкать незнанием такого толстого человека нехорошо.

— Да, ваша милость. Осмелюсь заметить, что у всех рыцарей в оруженосцах — сыновья баронов, графов, виконтов…

— Перекрестное опыление, — отмахнулся я. — Берут ничтожного сопляка в обмен на то, что пристраивают своего! Знаем эти штучки, проходили. К счастью, я никому ничем не обязан. Мне можно подобрать настоящего воина, которого со временем можно возвести в рыцарское звание.

Он спросил нерешительно:

— Может быть, возьмете Ульмана и Тюрингема? Ну зачем мне оруженосцы? Я так все сам делаю…

— Тебе положено, — отрубил я. — Ага, и вот еще… Ночное нападение показало, что защитная магия замка исчезла. Во всяком случае, так говорит наш маг Рихтер. Так что у нас одна надежда, на лучников.

Он выпрямил грудь, усы воинственно приподнялись, в темных глазах вспыхнул воинственный огонь.

— Одна?

— Так говорят, — отмахнулся я. — Словом, это наша не единственная надежда, но — основная.

Он слушал очень внимательно, брови сдвинул к переносице, отчего глаза стали совсем черными, солнце искрится на кончиках усов, как на отточенных лезвиях крошечных ножей, иногда произносил «да, ваша милость», «сделаем, ваша милость», а когда вспоминал, что отныне он тоже рыцарь, с трудом говорил «да, сэр Ричард» и замирал, ужасаясь своей смелости.

— Пока нападающие, — продолжал я, — будут бежать к порогам по единственному мосту, их надо перестрелять, как баранов. Добежавших — перебить, когда начнут выбивать ворота. Тоже стрелами!

Он похлопал по эфесу меча: