Ричард де Амальфи, Стр. 145

Пока что основная забота у крестьян — справляться со все возрастающим нашествием нечисти и нежити. Здесь они пока что лучше меня знают, что и как делать…

* * *

Харальда я отправил в замок Амило, а сами всем отрядом понеслись напрямик в сторону Амальфи, чтобы успеть до темноты.

Земля гремела под копытами, рощи выпрыгивали навстречу и суетливо проскальзывали за наши спины. Я несся впереди, стараясь не вырываться чересчур вперед, первым увидел далеко впереди на холме изумительный замок, горящий в лучах заходящего солнца, похожий на высеченное из непомерно огромного рубина произведение искусства.

Небо залито красным, а прямо над замком золотое облако, похожее на выкованную загадочную фигуру спящего зверя.

Я невольно остановил коня, первым догнал Зигфрид, тоже засмотрелся на гордо вознесенные к небу остроконечные башенки. Лицо рыцаря стало удивленным и задумчивым одновременно, покачал головой.

— Что-то с волшебницей не то…

— А как надо? — спросил я заинтересованно.

— Да все из головы не идет, — ответил он честно, — как она к вам прибыла!

Я переспросил:

— А что особенного?

Он посмотрел, как мне показалось, с некоторым сожалением.

— Сэр Ричард, — сказал он проникновенно. — Она ж появилась одна. Одна, дорогой сэр! Без охраны. Ее можно было удавить голыми руками. Взять и удавить.

Я сдвинул плечами:

— Не все, что можно, делается.

Он покачал головой.

— Сэр Ричард, в этих краях опасаться надо всего. Любой, чтобы захватить замок соседа, пойдет на все, поверьте… А сейчас могло быть куда уж проще: взять за горло и слегка сжать пальцы. У нее такая тонкая белая шейка! Вот и достался бы удавившему замок и земли. Насчет взять и удавить — она самая лакомая! За других хоть родня вступится, а за нее — никто.

Я не отрывал глаз от ее замка. Сейчас он показался залитым огнем заката сказочным лебедем, присевшим во время перелета в рай на сером лугу, где обычно пасутся неопрятные утки

— И что, не сумела бы защититься?

— Нет, — пояснил Зигфрид. — Если бы могли с собой таскать столько магии, сколько накопили в замках или в башнях, стали бы властелинами мира.

Я вспомнил свою старую квартиру со стальной дверью и тремя запорами, телескопическим глазком, домофоном, не говоря уже о вневедомственной охранной сигнализации.

Человечек дома везде король, у многих даже ружья, в доме можно, а вот на улице, как в случае с волшебницей, мы все уязвимы не только для шахидов, взрывающих поезда и троллейбусы, но даже для обкуренного подростка с ножом за спиной.

— Значит, — сказал я с иронией, — по нашим мордам видно, какие мы бла?а?агородные!..

Он ухмыльнулся:

— Неужели видно издали?

— Поверила же леди?

Он хмыкнул:

— Бабы — дуры.

— Так она ж волшебница?

— Но все равно баба.

Я вспомнил ее разрумянившееся лицо, белую шею и вздымающуюся в негодовании грудь.

— Бери выше. Ее Величество Женщина!.. Ей бы королевой быть. Чего забралась в эту глушь?

Зигфрид подумал, пожал плечами, снова подумал, процесс сопровождался взмыкиванием и сдвиганием бровей, но нижняя часть лица оставалась неподвижной.

— Значит, — проговорил он туповато, — что-то где-то случилось. Такие женщины, вы правы, сэр, не для наших диких земель.

Застучали копыта остальных коней, я вздохнул и пустил Зайчика вперед. Отсюда даже я помню дорогу к замку Амальфи. Моему замку.

Глава 5

Солнце опустилось за край неба, краснота перешла в багровость, небо полиловело, готовясь стать темно-фиолетовым, когда щедро высыпают первые звезды, на этой неземной лиловости появилась и начала вырастать громада моего замка.

Я смотрю критически, теперь могу сравнивать с разными типами и проектами, но замок хорош, неприступен, грозен и даже величав. Не потому, что мой первый замок, а значит — роднее других, даже замок Одноглазого еще не совсем мой, хотя и мой, но в Амальфи чувствуется некая мрачная изысканность, суровая лаконичность, отсутствие лишних украшений, это как современная гаубица, что не нуждается в украшающих ее ствол единорогах и грифонах.

Ульман, самый зоркий, всмотрелся, прокричал:

— А в Амальфи идет монах!

Я пока видел крохотную человеческую фигуру, но Ульман и Тюрингем уже с жаром обсуждали, почему монах, откуда монах, священники в наших краях и то редкость, а монахи в церквях не живут, им подавай особые приюты, здесь же нигде ничего подобного нет, а это значит, что бредет очень издалека…