– Ваша светлость, я не то имел в виду!
– Ничего, ты сказал все верно.
– Да нет, я…
– Почему, – прервал я в недоумении, – почему я решил, что они останутся вот так преспокойно ждать, когда сделаю вторую попытку?
Миртус отвел взгляд, пробормотал:
– Ваша милость, если они ушли сразу же, как только вы их обнаружили, то у них либо есть, где укрыться, либо очень страшатся вашей мощи.
– Хорошо бы первое, – сказал я горько.
– Но надо быть готовым и ко второму, – проговорил он еще осторожнее, опасаясь задеть мою гордость владетельного лорда. – Хотя это опасно…
Я кивнул, все правильно, это опасно. Могу явиться с войском, пусть и наспех набранным, окружить любой замок так, что мышь не выскользнет. Потому сэр Рикардо наверняка той же ночью собрал уцелевших и повез леди Лоралею не в чей-то замок, а только в ему известное укрытие.
Хорошо, знаю, кто увез, это сильно сужает поиски. У самого Рикардо пусть не один замок, но и не десяток. Еще может попытаться укрыться у одного из своих друзей или в крепости сюзерена, но и это можно проверить простым перебором. Так что остается только тайное укрытие.
Я хотел было снова в седло, но посмотрел на измученного Миртуса, спросил с неудовольствием:
– Если выедем на рассвете, сможешь взять след?.. Вообще-то я надеюсь и на Бобика, но вдруг они умеют посыпать сзади какой-нить гадостью, отбивающей запахи?
Он кивнул.
– Да. След до завтра не потускнеет. Они всего лишь обогнули замок, а дальше поедут по прямой.
– Только в какую сторону? – буркнул я.
Он сказал с натянутой улыбкой:
– Если изволите, можем ехать сейчас.
– Я изволю, – сказал я недовольно, – чтобы у тебя чутье не угасло. А усталая собака теряет нюх. Так что падай и спи!.. Разбужу скоро, успей отоспаться.
– Спасибо, ваша светлость.
– Ты поел?
– Нет, мы вас ждали.
– Эх, – сказал я с неудовольствием, – только время теряли. Ешь быстрее. Вон Зайчик брюхо уже набил! Да и Бобик, думаю, кого-то в лесу проглотил, крокодил ненасытный.
Миртус сказал с виноватой улыбкой:
– Да, он немного отлучался. Но из леса не высовывался!
– Ты его не выгораживай! Ишь, спелись уже…
Ел он быстро, но аккуратно и деликатно, соблюдая манеры. Я не торопил, и так спешит, лег у костра и сделал вид, что засыпаю. Сердце стучит часто и мощно, разочарование заснуть не даст, я зол так, что приходится скрывать, иначе сорвусь на неповинных животных и совсем уж запуганном Миртусе…
Зайчик не спал, шевелил ушами, сопел, переступал с ноги на ногу, а Миртус и Бобик даже не пошевелились, когда я встал и раздул угли в полузатухшем костре.
Взвился огонь, веточки сухо и весело затрещали, Миртус вздрогнул, открыл глаза.
– Ох, ваша светлость, простите…
– Ага, – ответил я, – виноват? За что прощать?
– Что не я раздул костер.
Я отмахнулся.
– В походе нет титулов. Есть только люди покрепче и люди послабее. Но кто слабее в дороге, обычно сильнее в замке. Ешь сыр и мясо, пока этот медведь дрыхнет.
Он снова завтракал так же быстро и деликатно, а Бобик повел ухом, понял сквозь сон, что близко едят, мигом проснулся и, похлопав ушами, спросил взглядом: что дают?
– Хватит жрать, – сказал я раздраженно. – В путь, лежебоки!
Зайчик уже смирился, что конь Миртуса не в состоянии мчаться, аки птица, идет спокойно. Бобик почти не показывается, рыщет по лесу, исчезает в оврагах, пугая птиц, носится по высокой траве.
Присутствие магии я ощутил совершенно случайно, покосился на Миртуса, но тому не до колдовства, смотрит только, чтобы не свалиться, когда конь скачет через поваленные деревья.
– Ты что-нибудь чувствуешь? – спросил я. Пояснил: – Как будто за нами кто-то следит?
Он прислушался, качнул головой.
– Нет.
Я помедлил, стараясь снова ощутить то странное прикосновение, но не сумел. То ли деревья экранируют, то ли в самом деле начинаю подозревать все и вся.
На развилке дорог снова ощутил некое дуновение легкого ветерка, хотя ни один листок не шевелится. Я проехал мимо, ощущение исчезло, только сейчас пришла догадка, что здесь, возможно, разбросаны некие магические маячки, что позволяют просматривать или прослушивать ключевые моменты.
– Свернем, – сказал я.
– Как скажете, – ответил Миртус послушно.
Мы ломились через чащу, лук я держал на изготовку, и, едва пролетала подозрительная птица, стрела тут же срывалась с тетивы. Из меня неважный филателист, потому на всякий случай стрелял в любую, что попадает в поле зрения.