Ричард Длинные Руки – маркграф

Центральный пульт, так я его назвал по расположению, покрыт темной бугристой коркой. Я осторожно поскреб ногтем, отделилась легко и посыпалась чешуйками засохшей крови. Понятно, первое поколение вымерло, а третье или пятое уже пыталось умилостивить здешних богов ритуальными плясками и жертвоприношениями.

И все-таки какие-то машины работают до сих пор. Пусть в минимальном режиме. Здесь стерильно чистый воздух, достаточно яркий свет, хотя по спектру заметно, что аварийный. Прозрачная панель слегка подсвечена снизу, значки и символы на верхнем стекле, а под ним…

Я сел в головное кресло, ничего не произошло, хотя у меня возникло ощущение, что нечто огромное проснулось и теперь присматривается ко мне.

– Принимаю командование, – сказал я четко. – Код доступа – абсолютный.

Тишина, нигде ничто не щелкнуло, не сдвинулось, механизмы либо давно мертвы, что всего вероятнее, либо в такой гибернации, что уже не проснутся.

– Говорит Верховный, – сказал я, – принимаю командование. Все погибли, третий помощник младшего курьера возлагает на себя обязанности старших! Отныне все повинуется мне…

Ничто не сдвинулось, ни потеплело, ни похолодало. Вообще никаких изменений, но все то же странное ощущение, что нечто огромное всматривается в меня пристально и упорно.

– Враг близок, – сказал я громко. – Снять всю защиту!..

Я сам чувствовал в своем голосе ерничанье, ну что такое несу, ну кто меня услышит и послушается, дурь какая-то, но вот он, конечный пункт, надо возвращаться, однако гнетет ощущение, что так ничего и не достигли, зря шли, а ведь на самом деле зря, только и того, что узнали, как погиб парнишка… Это я вижу магические и прочие ловушки, этим наделили предки рода Валленштейнов, да и не только этим, а он просто честно и отважно шел по прямой…

На том конце зала сэр Готмар яростно рубил и рубил огромную блистающую льдину. Осколки сверкают в воздухе и, падая на пол, рассыпаются в белое крошево. Он то ли не замечал, что льдина не убывает, взамен срубленного куска льда мгновенно возникает другой, то ли надеялся, что льдина выдохнется первой, либо просто не мог смотреть на застывших там людей…

– Убрать защиту! – велел я со всей властностью, какую только мог себе вообразить. – Врага нужно остановить! Последнее средство… Вручную.

За прозрачной панелью на самом донышке появилась желтая жидкость. Я затаил дыхание, что-то я все-таки сумел, понять бы еще что, но все-таки здорово, хотя начинает бурлить, уровень повышается…

Я ощутил неясную тревогу, так таракан чувствует приближение землетрясения. Оглянулся на Готмара, тот перестал рубить ледник и уставился несколько ошалело. Ледник заблистал, начал опадать, но не таять, а словно бы растворяться в воздухе.

Тела троих рухнули на пол, Готмар с воплем бросился к ним. Я повернулся к емкости, желтая жидкость заполнила почти на треть, теперь это не просто желтая вода, а вроде расплавленного металла, что вот-вот прожжет это непрочное стекло.

Я выскочил из кресла.

– Готмар!.. Сэр Готмар!.. надо уходить!

Он тормошил лежащих, я подбежал и ухватил его за плечо. Он отмахнулся, я охнул, видя, как бледный юноша пошевелился, скорчился от боли и захрипел.

– Он жив! – прокричал Готмар ликующе.

– Пока еще, – сказал я нервно. – Как и мы все… пока еще. Хватайте в охапку, если он вам так уж дорог! Боюсь, придется отступить из этого весьма любопытного помещения…

– Что случилось? – спросил он, не отрывая рук от найденного племянника герцога.

– Беда, – сказал я торопливо. Опустил ладони на грудь Франка, сосредоточился. Холода не ощутил, но тот сразу открыл глаза и обалдело уставился на Готмара.

– Вы?.. Сэр Готмар, откуда… как вы здесь оказались?

– Уходим, – крикнул я.

– Что… почему?

– Сейчас тут все то ли затопит… то ли сожжет! – сказал я быстро.

Франк оглянулся на неподвижные тела кнехтов.

– А мои люди?

– А они живы? – спросил я.

Они смотрели, как я опустил ладони на их лица. Оба вздрогнули и тут же открыли глаза. Я оглянулся на пульт, цилиндр заполнился желтым почти до краев.

– Все! – заорал я. – Уходим!.. бегом!.. быстро!

Они еще вертели непонимающе головами, но я бросился к чернеющему проему и там остановился, ожидая остальных. В зале раздался режущий уши свист, мигнул свет, стал тревожно-красным. Металлический голос оглушительно прокричал что-то непонятное, но от одного тембра волосы встали дыбом.