Ричард Длинные Руки – ландесфюрст, Стр. 129

– Значит, – произнес он ровным голосом, – я могу доложить Его Величеству и его Совету, что вы готовы поддержать его инициативу по созыву совета лордов, что препятствовать не будете, а даже приложите все усилия, чтобы он состоялся в срок и не был сорван никакими посторонними силами?

Я сказал величественно:

– Да, сэр Кальтенер. Можете так и передать Его Величеству, что он величествует последние дни.

Он церемонно поклонился.

– Ваша светлость…

– Виконт Кальтенер, – сказал я чуть-чуть угрожающим голосом, дескать, я тебя запомнил, дерзкий, потом семь шкур спущу, в рудниках сгною, на корм собакам отправлю.

Он отступил на два шага, повернулся и вышел. Лорды перестали буравить его ненавидящими взглядами, но вызывать на поединок гонца или посла нельзя, развернулись ко мне.

Я поднялся, сияющий и довольный.

– Ну вот, друзья мои, мы приезжали сюда не зря.

Филипп Мансфельд посмотрел на меня очень пытливо. В глазах стоял понятный вопрос, однако он лишь пробормотал:

– Все-таки Кейдан отказался вам передать корону…

– Он уже передал, – сообщил я.

– Но… – сказал он несколько озадаченно, хоть и очень сдержанно, лица остальных показали, что да, как именно, то-то они такое не заметили, – как?

– Прямо он отдать не может, – пояснил я, – честь и достоинство против, но готов допустить выборы, где верный народ подтвердит его право на трон, а меня назовет узурпатором. Но сам знает, как и вы тоже, что при любых выборах я куда популярнее, народ пойдет за мной.

Сэр Чарльз громыхнул:

– Особенно теперь, когда строите флот и сумели отразить натиск пиратов. Сейчас за вами пойдут даже те, кто вас ненавидел и считал чужаком!

– В общем, – сказал я, – никаких сомнений, верно? Так что седлайте коней, забудьте про «выедем на рассвете»! Выезжаем сейчас.

Сердце стучит как на первом в жизни свидании, я торопливо взбежал по лестнице, в груди растекается сладкая щемящая боль и светлая грусть, быстро пересек свои покои, пару переходов, потом герцожьи покои и распахнул дверь в спальню к герцогине.

Без высоких каблуков совсем дюймовочка, она прыгает возле гобелена и сгоняет с него крупную бабочку, я услышал укоризненный голос:

– Ну ты чего сюда залетела, дурочка?.. Давай вон туда… да нет, не в эту сторону, разве не видишь?.. Ну ты что, совсем дурная?.. Ты здесь погибнешь, здесь бабочки не живут, тут и человеку не всегда… да не сюда лети, туда лети!.. Там сад, там другие бабочки, даже мотыльки есть…

Она уговаривала ее, стыдила, укоряла, подсказывала, я подкрался сзади, ухватил и поднял на руки. Она обняла меня за шею и спрятала сразу раскрасневшееся лицо у меня на груди.

– Дурная бабочка?

Она прошептала мне в грудь:

– Вот такая я несчастная, меня даже бабочки не слушают!

– Зато мужчины за тебя умереть готовы, – заверил я пылко. – А ну посмотри на меня, не прячь глазки…

Она помотала головой и сильнее зарылась в мою грудь. Я бережно поцеловал ее в макушку. Леди Иля, как мне кажется, стыдится еще и потому, что постарше меня, еще как постарше, ей не догадаться, что я на всех здесь смотрю, как на очень-очень младших братиков, которым еще тесать кол на головах и тесать, а женщины для меня все на тысячи лет моложе…

И когда я вижу, как леди Иля отчаянно краснеет, что одеяло сползло и оголило ей грудь, я понимаю с нежностью, насколько же я старше, насколько для меня все это позади, пройдено, знакомо, тайн нет и не предвидится…

Я снова поцеловал ее и бережно опустил задними лапками на пол.

– Пора.

Она вскинула голову, раскрасневшееся лицо моментально побледнело, даже глаза запали, а задорно вздернутый носик заострился.

– Что… уже?

– Кони оседланы, – сказал я, – рыцари ждут меня. Роют землю копытами.

Она сгорбилась было, но с усилием заставила себя выпрямиться и прошептала, не глядя мне в глаза:

– Езжай. Мужчины всегда уезжают.

Я снова поцеловал ее, крепко и до боли, торопливо вышел за дверь и бегом промчался по всем лестницам к выходу.

Отряд быстро выехал на дорогу, ведущую из Ундерлендов в Сен-Мари, вдали на горизонте проступили тяжелые черные тучи из гари и пепла, я не отрывал от них взгляда и заставил думать себя об этой странной полосе земли, что сделала Ундерленды почти недоступными.

Рядом прозвучал участливый голос:

– О чем задумались, сэр Ричард?

Я вздрогнул, оглянулся.

– А, это вы, лорд Шлоссер… Да вот прикидываю, как расширить коммуникации с Ундерлендами. Единственная дорога вдоль чудовищной стены, где, того и гляди, снова поселятся гарпии, не есть хорошо и правильно.